Медиум идет по следу - Лесса Каури

- Я о ней и с даром не размышляю, - пожала плечами я. – Мне достаточно знать,что жизнь после смерти существует, и мы не займем категорию «никто» в месте под названием «нигде».

Она похлопала меня по руке.

- Как вы молоды! В двадцать человек не думает о том, что на него может упасть кирпич с крыши дома, мимо которого он идет. В сорок он уже иногда вспоминает о технике безопасности. В шестьдесят старается идти по краю тротуара, подальше от стены. А в восемьдесят предпочтет вообще не выходить из дома,так безопаснее.

Возможнo, леди Гроус была права, но мне ее размышления казались надуманными, поэтому я просто наслаждалась прогулкой, любовалась листьями, гонимыми ветром по мостовой,и проезжающими мимо онтикатами.

Угольная падь была весьма живописной улицей, несмотря на название, оставшееся с тех времен, когда на этом месте жгли уголь для нужд строящегося Валентайна. Дома, многим из которых было более ста лет, не теснились, а будто бы давали друг другу дышать. Их окружали лужайки и сады, за которыми жители тщательно ухаживали. После дождя, под низким серым небом с несущимися по нему тучами, этот уголок Валентайна являл собой истинную эстетику осеннего дня с настроением пронзительным, как мелодия уличного музыканта. Лишь один дом в конце улицы выглядел заброшенным – старинный особняк с заколоченными окнами и несколькими печными трубами на почерневшей от времени крыше. Я успела заметить, как над ними всколыхнулось и истаяло белое облако. Призрак. Вот и причина, почему дом в историческом месте столицы до сих пор пустует.

- Признайтесь, вы придумали это, чтобы оправдать свое сидение дома, - отведя глаза, укоризненно сказала я. – Вам нужно брать пример с кошек – они гуляют каждый день! Стрелка перестала приносить мышей на порог?

Стрелкой звали белую кошечку с полосой серой шерсти вдоль хребта, самую молодую из кошек леди Γроус. В прошлом году Оскар котенком выхватил ее из-под колес проезжающего мимо дома онтиката.

- Таскает, негодяйка, - нежно улыбнулась Пенелопа. - Оскар ее ругает, но все без толку. Идемте обратно, дорогая…

Сердце кольнуло сожалением, ведь мы так и не дошли до заброшенного дома. Однако я покорно повернула назад – леди Гроус была слаба, уставать ей не следовало.

Мы вернулись в дом, где предусмотрительный Оскар уже накрыл стол к чаю. После ветреной свежести, царившей на улице, ароматный напиток был как нельзя кстати.

- Я хочу, чтобы вы что-нибудь взяли на память, Эвелинн, – сказала Пенелопа, взглянув на меня. – Что-нибудь из этого дома.

На душе стало тяжело. По причине или без нее, когда люди говорят такое, по-другому не бывает.

- Нет! - возмутилась я.

- Сделайте одолжение…

Οна произнесла это тихо-тихо, однако слова меня оглушили. Потому что на долю секунды из ее зрачкoв показалась и взглянула на меня та самая вечность, которой так страшился отчим. Этот взгляд будто сдвинул тяжкие пласты памяти. Я вновь оказалась под густыми зарослями, одетыми осенью в багрец и золото. За ними виднелась остроконечная зеленая крыша дома и белая печная труба…

- Вы не оставляете мне выбора, – ошеломленная воспоминанием, пробормотала я.

- Вы согласны? - Пенелопа искренне обрадовалась,чем смутила меня ещё больше. – Вы можете взять любую вещь. Оскар поможет ее довести.

- Это не понадобится, – я качнула головой. - Если вы не возражаете, я возьму одну из тех картин, что стоят на чердаке.

Леди Γроус растроганно заулыбалась:

– Господи, Эвелинн, я уже и забыла о том, что картины Вива есть ещё и на чердаке. Конечно, берите. Какую вы хотите?

- Ту, на которой нарисован дом под зеленой крышей, с белой трубой, - выпалила я. - Я увидела ее, когда была здесь впервые,искала вашу трехцветку Доселинн.

- Не помню эту картину, – пожала плечами Пенелопа. — Но раз вы говорите, что она там есть, значит тому и быть. Сейчас позову Оскара…

Дворецкий сходил на чердак, принес пейзаж и отдал мне. Рама была влажной – он успел по дороге в гостиную стереть с нее пыль.

- Χотите, я отправлю картину к вам с посыльным, леди Тoрч? - спросил он, когда я одевалась, чтобы уйти.

- Благодарю, я заберу сама, – улыбнулась я, не в силах отвести глаз от осеннего вида. – Заверните ее во что-нибудь, чтобы не намокла , если пойдет дождь.

Покидая дом леди Гроус с небольшим свертком, я пыталась гнать из сердца ощущение надвигающейся беды. Но оно возвращалось.

***

Маг. Ну конечно, маг. Породистая красота древней неверийской крови: высокий,темноволосый,темноглазый, с гладкой, слегка смуглой кожей, острыми чертами лица и яркими губами… Когда-то я млела от его поцелуев. Теряла голову и не cобиралась ее искать. Меня и до сих пор потряхивало, когда я смотрела, как кривится в усмешке уголок его рта.

Он вышел из-за угла заброшенного дома, последнего на этой улице, и мы едва не столкнулись.

- Что ты здесь делаешь, Линн? - изумился он, без спроса беря мою руку и поднося к своим греховным губам.

Пальто расстегнуто, шарф болтается на шее, всегда идеально лежащие волосы взлохмачены, как будто он быстро двигался или откуда-то выбирался. Образ, нехарактерный для Виллема Хокуна, моего бывшего жениха.

- Навещала знакомую, - не вдаваясь в подробности, ответила я. - А ты?

- Осматривал это здание, - Виллем указал на пустующий особняк. - Хочу купить и переделать в гостиницу, – он взглянул на сверток. - Давай сюда, провожу тебя до дома.

Мне почему-то показалось, что я больше никогда не увижу картину , если сейчас выпущу ее из рук. Поэтому я вцепилась в нее так, что пальцы побелели. Но мое лицо оставалось спокойным.

- Благодарю, не стоит. Я не собираюсь домой.

- Прогуляемся? - не сдавался он.

- Извини, нет. Тороплюсь.

Я попыталась обойти его, однако он заступил дорогу.

- Послушай, Линн, какой дракон пробежал между нами? Почему ты расторгла помолвку и продолжаешь меня избегать? Я этого не заслуживаю!

Прижимая к себе картину, я молча смотрела на него. И ведь не объяснишь. Не поймет.

- Да, у меня были связи на стороне, но клянусь, после свадьбы я прекратил бы все отношения, – усмехнулся он, глядя на меня со снисхождением, как на дитя неразумное.

Αх, были еще и отношения? И я узнаю об этом спустя полгода после разрыва?! Чувствуя, как загораются щеки, я отвела взгляд и увидела тень, следящую за нами из единственного не заколоченного окна дома. Туманную, призрачную тень.

Виллем наклонился ко мне:

- Подумай сама, кто еще отважится составить тебе партию, кроме меня? Ведь я все о тебе знаю. Ты получишь защиту и положение в обществе. Я заставлю замолчать злые языки, клянусь!

«Это моя невеста, и она не в себе…» - набатом билось в ушах. Хотелось крикнуть: «Ты тоже был злым, хотя узнал обо мне все. Как же ты защитишь меня?» Но вместо этого я глубоко вздохнула и поинтересовалась: