Долой среднее - Тодд Роуз

Исследование Сёды воплощает в себе второй принцип индивидуальности — принцип контекста, согласно которому объяснить или предсказать поведение человека в отрыве от конкретной ситуации невозможно, но и влияние ситуации нельзя учитывать без понимания человека, который в нее попал[230]. Иными словами, поведение не зависит от личностных качеств человека или ситуации, а рождается в ходе уникального взаимодействия этих факторов. Описание средних характеристик или природных склонностей никогда не поможет вам понять человека. Для этого вам нужен новый образ мышления, ориентированный на человека с учетом его поведенческих особенностей в конкретном контексте.

Свои открытия Сёда подробно описал в книге с метким названием The Person in Context: Building the Science of the Individual («Человек в контексте: новая наука о личности»)[231]. В ней он предложил альтернативу эссенциализму и назвал ее условие «если… то…»[232]. Предположим, вы хотите понять своего коллегу Джека, значит, начинать с того, что Джек экстраверт, совершенно бесполезно. Вместо этого Сёда предлагает пойти другим путем: если Джек в офисе, то он в большей степени экстраверт; если в толпе незнакомцев, то он умеренный экстраверт, а если у Джека стресс, то он интроверт.

Пример из исследования Сёды доказывает практическую ценность знания условия «если… то». При оценке с помощью стандартного опросника на агрессию у двух мальчиков из «Ведико» оказался почти идентичный уровень. Если интерпретировать эту информацию сквозь призму эссенциализма, они должны были одинаково проявить себя в будущем и, стало быть, нуждались в аналогичном психологическом вмешательстве. Однако записи Сёды позволили выявить скрытое различие, которое помогло разобраться в этих детях. Один из мальчиков проявлял агрессию по отношению к ровесникам и совершенно адекватно вел себя со взрослыми, а другой был агрессивен только со взрослыми и вполне ладил со сверстниками. Агрессивность каждого проявлялась по-разному, но при оценке на основе личностных характеристик эти важные различия были смазаны. Агрессия вовсе не составляла суть натуры мальчиков — просто одни ситуации вызывали у них агрессию, а другие — нет. И если бы исследователь проигнорировал контекст и наклеил на обоих одинаковые усредненные ярлыки, то он допустил бы серьезную ошибку.

Взгляните на рисунок. На нем отображены разные условия, вызывающие агрессивное поведение у двух мальчиков. Диаграммы основаны на реальных данных из исследования Сёды.

Условие «если… то» (агрессия)

Впервые прочитав об исследовании Сёды, я сразу вспомнил, как меня записали в категорию агрессивных. Моя бабушка, узнав о таком вердикте, не могла поверить. Она все восклицала: «Но у меня в гостях он всегда такой милый!» И дело было вовсе не в старческой забывчивости. Я действительно всегда был очень мил с бабушкой. Агрессия во мне пробуждалась лишь в особом контексте, например когда меня дразнили. В нашем классе учились трое здоровенных парней, и они вечно меня толкали, поэтому я дал им бой шариками из жеваной бумаги. Вне стен школы я старался избегать их, а вот на уроке превращался в записного клоуна, полагая, что если рассмешу их, то они от меня отстанут. И хоть эта стратегия привела меня в кабинет школьного психолога, обычно она срабатывала.

Если бы руководство школы (я искренне верю, что ему не все было безразлично) попыталось разобраться в причинах моего поведения, то мне, вероятно, оказали бы помощь, а не поставили клеймо агрессивного и не причислили бы к невнятной когорте «проблемных детей». Если бы кто-нибудь попытался понять, почему я плохо себя веду именно в этом контексте, то, пожалуй, взрослые вмешались бы — поговорили бы с учителем, перевели меня в другой класс, — а не убедились бы в том, что выявили важную черту моего характера.

Позже, после поступления в университет Вебера, я воспользовался своими познаниями о собственных условиях «если… то», чтобы изменить отношение к учебе. С самого начала я решил придерживаться правила, сослужившего мне поистине бесценную службу, — не ходить на занятия, которые посещали мои бывшие одноклассники. Я знал, что, очутившись в прежнем контексте, снова примусь за старое, а в вузе мне это пользы точно не принесет.

Еще я хорошо знал свою реакцию на определенные стили обучения. Мне нравились те преподаватели, которые побуждали студентов думать самостоятельно и отстаивать собственную точку зрения, и раздражали учителя, считавшие, что их задача просто набить головы студентов фактическим материалом. В начале каждого семестра я записывался на шесть курсов и посещал каждый хотя бы по разу. Если туда ходил мой бывший одноклассник или мне не подходил стиль обучения, я просто отказывался от курса.

Знание особенностей своего поведения в разных ситуациях помогло мне принимать более эффективные решения во время учебы в университете, да и после его окончания.

Когда речь заходит о личности, нетрудно примириться с собственными условиями «если… то». Да, мы действительно ведем себя агрессивно с одними людьми и милы и застенчивы с другими; да и экстраверсия или интроверсия зависит от ситуации. Но честность? Верность? Доброта? Разве это не неизменные качества нашего характера? Или характер тоже меняется в зависимости от контекста?

Долгое время принято было считать, что характер человека никогда не меняется. Узнав, что соседский сынок стянул в лавке конфету, мы априори полагали, что он и дальше будет воровать, поэтому не оставляли его в своем доме без присмотра. Мы даже могли решить, что у него какой-то дефект нравственного стержня, который непременно приведет мальчишку не только к воровству, но и к прочим ужасным вещам вроде списывания в школе и лжи взрослым.