Грёзы. Проклятие Василины - Галия Николаевна Трушечкина

он? – Вася уставилась на Тимура, подозревая неладное.

– Деньги, на которые я живу, даёт мне он, – Тимур пожал плечами, словно пытаясь сказать, что сам бы он эти деньги брать не стал. – Потому что пытался меня убить.

– Что?!

«Не может быть. Это просто невозможно!»

– И это Сергей, – продолжил Тимур, – лишил меня рук.

Глава 18. Великая Грёза

Вася в ужасе смотрела на Тимура.

– Этого просто не может быть, – прошептала она. – Дядя не мог…

– Мог! – отрезал Тимур и продолжил задумчиво: – Тогда ещё мог. Он мечтал создать что-то великое. Грёзу, которая вошла бы в историю. Великого политика, художника. Или музыканта. Второго Элвиса Пресли. – Он печально улыбнулся и отвернулся к закипающей кастрюле. – Я ему подходил.

Тимур, не используя прихватку, взялся за ручки кастрюли. Кожаные перчатки защищали ладони от жара.

Зажурчала сливаемая в раковину вода, вверх поднялся пар, влажно касаясь серьезного лица. Друг выглядел так, словно мысленно был в совсем другом месте.

Месте, где обитали Грёзы.

Тимур встряхнул дуршлаг, избавляясь от оставшейся воды, и продолжил:

– Большая часть Творцов Грёз охотится за политиками. За богачами. Им нужна власть. Но не твой дядя. – Тимур дернул плечом. – Ему нужен был студент. Без семьи, без близких. Чтобы можно было сотворить из него что угодно…

На сковороду тонкой струйкой полилось подсолнечное масло. Голос Тимура был спокойным. Словно то, о чём он говорил, не вызывало в нём ни капли гнева, а лишь отчаяние и глубокую обиду.

Вася чувствовала то же самое в этот момент.

«Дядя, как же так? Нет, этого всего просто не может быть!»

– Я учился в колледже, где он преподаёт. Мы много общались с ним. Сильно сблизились. Он давал мне советы, слушал мои песни. – Тимур понизил голос, взглянув на Васю. Его темные глаза блеснули, словно он делился подробностями чего-то стыдного. Чужой, очень личной, тайны. – Однажды вечером, после занятий, Сергей позвал меня к себе в кабинет, обещал дать контакты знакомого продюсера. Я пришел, и он налил мне чаю…

Макароны с влажным шелестом вывалились на сковороду и зашипели, прогреваясь. Тимур опёрся на край плиты обеими руками и опустил голову, пряча беспомощную улыбку.

– Вась, у меня аллергия на мёд. Сергей знал об этом. В том чае, – голос дрогнул, – был мёд…

Вася сжалась и бросила взгляд на Виктора.

«Пожалуйста, скажи, что всё было не так! Ты же наблюдал за дядей. Он не мог так!..»

Но Виктор отвернулся к стене и молчал. Словно эта история была ему скучна и неинтересна.

«Ты видел подобное много раз, да, демон?» – с внезапно нахлынувшей злобой подумала Вася. – «Видел, как люди творят ужасное ради твоих Грёз!»

– Когда я стал задыхаться, то умолял ему помочь мне, – прошептал Тимур. – Но он ничего не сделал. Только стоял и смотрел, как я умираю.

Он взял одно яйцо, стукнул им о край плиты и разбил в сковороду. На желтке темнело красное пятнышко, и Васю затошнило от взгляда на него.

Тимур вздохнул и взъерошил волосы одной рукой:

– Он не знал, что я Творец Грёз. Если бы знал, то не осмелился бы… – Взгляд тёмных глаз стал жестким. – А я позвал Грёзу на помощь. Это было у меня впервые.

Лежащий на диване Виктор повернулся и с широкой улыбкой взглянул на Тимура. Тот тем временем разбил второй яйцо, посолил и принялся перемешивать макароны стальной лопаткой.

– В колледже была одна Грёза. Гардеробщица. Она прибежала к нам с моей сумкой, сделала мне укол, и я снова смог дышать. Я видел Грёз раньше, но не знал, что могу управлять ими. Всё вышло, – Тимур пожал плечами, – само собой.

– У многих так, – сказал Виктор, закидывая руки за голову и глядя в потолок. – Первый раз редко случается по вашей воле.

– И тогда, – Тимур не обратил на мальчишку внимания. На его лице медленно проступило странное, мрачное веселье, – я указал на Сергея и сказал Грёзе убить его. Она бросилась, а он протянул руку и велел уходить. Мы несколько минут пытались побороть друг друга, а Грёза металась то в одну, то в другую сторону. – Парень неожиданно ударил по краю плиты, зашипев от боли. – А потом мои руки так сильно свело, что я не смог продолжать! И Грёза ушла, послушав Сергея!

Тимур метнул злобный, затравленный взгляд сначала на Виктора, а затем на Васю. Сейчас он уже не казался красивым. Если бы Вася сфотографировала друга в этот момент, то без раздумий засветила бы плёнку, делая вид, что никогда не делала этот снимок.

«Он действительно хотел убить моего дядю, – поняла она. – Он и сейчас сделал бы это, не раздумывая!»

Тимур прикрыл глаза и сделал несколько медленных глубоких вдохов. Он натягивал спокойствие на лицо, как тугую, неудобную маску.

Маску, скрывающую искреннюю ненависть.

Когда он открыл глаза, они казались погасшими. Такими они были и раньше, теперь Вася это понимала.

«Он держит это всё в себе, – Вася почувствовала неприятный холодок, пробежавший по спине. – Он не может простить дядю».

Тимур выключил огонь и поднял с плиты сковороду. Макароны потемнели и напитались маслом, среди них мелькали неприглядные бело-желтые ошмётки яиц.

«Я не смогу это есть. Если мама права, и еда вбирает эмоции того, кто её готовит, то эти макароны должны быть напитаны ядом».

Не зная об этом, Тимур разложил еду по глубоким тарелкам, безжалостно, стальной лопаткой соскребая со сковороды пригоревшие кусочки.

Тимур выглядел вымотанным. Рассказ его сильно утомил, и голос, снова спокойный, звучал устало.

– Сергей твердит, что не знал про мёд. – Он дернул уголком рта. – Но я не верю ему. Говорит, что помог бы, знай он, что я Творец. А вот в это я верю. Кто знает, какое чудовище получилось бы из Творца. Но от его слов не легче! Теперь я никакой не музыкант. Я почти калека. За мной шляется эта вот тварь, – Тимур дернул головой в сторону Виктора, – и ждёт случая, чтобы отожрать мне руки, а Сергей… – Он вздохнул, – всё пытается купить себе чистую совесть.

«Но ты всё равно берёшь у него деньги», – подумала Вася. Это казалось ей неправильным.

Игорь, мамин бывший, тоже предлагал им с Васей деньги, если они разрешат ему остаться. Этого хватило бы на погашение кредита, который Игорь оформил на мамино имя, но они не согласились их взять, и следующие три года, затянув пояса, выплачивали деньги банку.

То, что Игорь пытался сделать до этого, было гораздо важнее, чем любые деньги. Такое нельзя было прощать.

Тимур