Страшная тайна - Диана Уинн Джонс

– Да послушайте меня! – сказала я. Получилось очень громко. – Если есть номер для Ника, значит и для меня должен быть! Мой дядя – почетный гость на этом конвенте! Ему обещали забронировать номера для всей семьи!

Тут человек в белой футболке подошел к нам.

– Какие-то накладки? – спросил он.

Мы с Ником подскочили. Было так странно, что он настоящий, а не только перевернутый на потолке рядом с моей маленькой взъерошенной фигуркой. На одном его значке было написано «Оргкомитет», а когда я поправила очки на носу, то разглядела и имя с фамилией: «Рик Корри». На остальных значках было, например: «Кто знает песню про кастрюлечку?» и «Дислихсия рулит», а к обширной талии был прицеплен, оказывается, радиотелефон. У него была черная борода с проседью и симпатичная круглая физиономия.

– Эта женщина-робот говорит мне, что для меня не забронировали номер, – сказала я ему. Мне стало стыдно – в голосе прозвучал громкий злой всхлип.

– Случается сплошь и рядом, – весело отозвался Рик Корри. – Я тут вроде бы аж ответственный за размещение.

Он деликатно отодвинул меня в сторону и защебетал с Одиль на каком-то иностранном языке. Лицо у Одиль тут же стало не как у встревоженного робота, а как у нормального человека, и она в очередной раз забарабанила по клавишам, но уже по собственной воле.

Рик Корри повернулся к Нику:

– Скажите, пожалуйста, как вас зовут? Мы хотим подыскать вашей сестре соседний с вами номер.

– Двоюродной сестре, – поправил его Ник. – Я Ник Мэллори. А это Мари.

В бороде у Рика прорезалась широченная улыбка:

– Так вы родные этого титана! Ну, в таком случае мы определенно обязаны немного пожонглировать номерами.

Он снова перегнулся через стойку и обменялся с Одиль еще несколькими фразами на иностранном языке. Не прошло и минуты, как он повернулся к нам и вручил каждому по ключу:

– Прошу. Номера пятьсот тридцать четыре и пятьсот тридцать пять. Подпишите эти бланки, а потом идемте со мной, я вас зарегистрирую на конвент.

Мы подписали – не знаю, как Ник, а я просто млела от благодарности, – взяли сумки и двинулись вслед за Риком по ближайшей лестнице. Я бросила последний взгляд на потолок – у нас там был взволнованный и обрадованный вид, а я, когда спешила за Риком, была похожа на растрепанный клубок на мельтешащих ножках.

– Как вам это удалось? – спросила я.

– Проще простого, – ответил он. – Я велел ей дать вам номер, забронированый для одного человека, который все равно не приехал вовремя.

– Но он же будет недоволен! – пропыхтела я.

Лестница была короткая, но крутая.

Рик пожал пухлыми плечами:

– Сам виноват. Обещал приехать и не приехал, а церемония открытия через полчаса. Многие пункты программы уже начались. Он опоздал. Или решил не приезжать и не подумал, что надо отменить бронь.

Дальняя стена широкой площадки, на которую выходила лестница, тоже была вся в зеркалах. Мы смотрели на свои приближающиеся отражения, и тут Ник спросил:

– А на каком языке вы говорили с той девушкой-роботом?

– На финском, – ответил Рик. – На самом деле она скорее андроид. Нанялась работать в гостиницу за умеренную плату, поскольку хочет перепрограммироваться по-английски.

– Так это и вправду вавилонское столпотворение, – сказала я.

– О да! – с чувством отозвался он.

Мы смешались с толпой на площадке, пришлось подождать, когда настанет наша очередь подойти к длинному столу.

Рик сказал:

– Из-за этого уже куча накладок. Румынские фанаты приехали без багажа, русские не могут найти переводчика, немцам не нравится сантехника. Хорошо хоть американцы говорят по-английски, хотя у них путаница с номерами – не вы одни такие.

Тут мы пробились к длинному столу с большой, нарисованной от руки табличкой: «РЕГИСТРАЦИЯ НА ФАНТАЗМАКОН». За столом сидело несколько человек, едва видных из-за горы коробок, к которым были прислонены плюшевые мишки. Рик Корри подвел нас к голубому мишке с большой буквой «М» под ним. На шее у мишки висела большая табличка: «Меня зовут Сократ. Я ♥ конвенты». Я заглянула в его скорбные глаза-пуговицы и горько пожалела об этом. На том этапе выходных я едва ли пометила бы сердечком хоть что-то.

– Мэллори, – сказал Рик Корри полной девушке за коробкой. На значке у нее стояло «Вербена», но Рик назвал ее Венди. – Члены семьи нашего почетного гостя, Венди.

Венди торопливо улыбнулась – щеки у нее надулись, словно теннисные мячики, – а потом сдула мячики, чтобы сказать Рику Корри зычным обиженным голосом:

– Рик, надеюсь, меня придут сменить! Мне надо переодеться в костюм для церемонии!

– Это не ко мне, – весело отозвался Рик. – Спроси Магнуса или Параболу.

Венди что-то пробормотала и порылась в полиэтиленовых мешках – их в коробках были сотни. На это ушло много времени, потому что длинные волосы Венди постоянно падали ей на массивные плечи и ей приходилось прерываться и отбрасывать их за спину. Когда она наконец откопала два пакета и подалась вперед, снова улыбаясь во все свои теннисные мячики, чтобы передать их нам по обе стороны от Сократа, ее обширный бюст растекся по коробкам, будто две круглые подушки. Я увидела, как Ник поскорее отвел глаза. Наверное, он решил, что у нее какая-то болезнь.

– Вот, возьмите, – сказала Венди. – Программа, талоны на завтрак, счастливый номер и значок. Пожалуйста, наденьте значок и не снимайте. А то у нас тут вечно норовят пролезть посторонние.

Ник взял свой пакет – как-то бочком. Я взяла свой.

– Хорошо, – сказал Рик Корри. – Теперь я отведу вас наверх, в ваши…

Радиотелефон у него завопил. Рик отстегнул его и стал слушать взволнованное кваканье динамика, все больше раздражаясь.

– Мы не ждем никого из Хорватии! – сказал он в телефон. – Ладно. Спущусь через две секунды. Отбой. – Он уже согнул одну ногу, готовый бежать. – Эй, послушайте, – сказал он бледному юноше, который слонялся у торца стола. – Отведите этих двух гостей в номера пятьсот тридцать четыре и пятьсот тридцать пять, ладно? Мне надо идти, – сказал он нам. – До встречи на церемонии. – И он рванул с места и умчался, перескакивая через три ступеньки.

Бледный юноша торжественно протянул руку и взял мою сумку.

– Лифты здесь недалеко, – сообщил он.

У него были светлые-светлые, прямо зеленоватые волосы, почти что в тон футболке, на которой было что-то написано на незнакомом языке. «Финский?» – подумала я, пока юноша нажимал за нас кнопку лифта.

Я хотела спросить, но тут за спиной у нас раздался оглушительный гвалт. Пронзительный тенор визжал:

– Я требую возмещения морального ущерба! У меня приглашение на этот конвент!

Доносились и другие голоса, пытавшиеся его урезонить.