Свинцовая совесть - Владимир Колычев

Шесть лет прошло с тех пор, как они расстались. Слегка поправилась она, но не постарела, даже как будто посвежела.

Ухаживала Ольга за собой, очень тщательно следила за своей внешностью. Глеб не мог утверждать, но, похоже, она сделала пластическую подтяжку подбородка. Впрочем, ему все равно, что да как. И ее мягкая, магнетическая сексуальность не действовала на него… Не должна была действовать. Не за тем он к ней пришел, чтобы искать вчерашний день.

– Должен сказать, что я рад вас видеть, Ольга Евгеньевна, – сказал Дробов, выдвинув стул из-за приставного стола.

Клиника у нее на уровне лучших медицинских домов. Все блестит, все сияет, медперсонал вышколен, с клиентами здесь носятся, как наседки с цыплятами. Кабинет просторный, ремонт в евростиле, офисный гарнитур из цельного дерева, но здесь же и кушетка для осмотра больных. Аппарат УЗИ ей не нужен, пальцы у нее без всякого ультразвука все чувствуют. Глеб хорошо помнил приятные прикосновения ее пальцев. Но только на кушетку к ней он не ляжет и под страхом расстрела… А ведь она, по идее, должна уложить его, прощупать живот. Как-никак, он ее бывший пациент.

– Почему ты должен это говорить? – спросила Ольга, укладывая телефонную трубку на рычаги. Похоже, она уже оправилась от неожиданности.

– Потому что должен униженно вас просить, – выражая сожаление, развел руками Дробов.

– О чем?

– О любви.

Глеб не мог сказать это точно, но, похоже, от волнения у нее перехватило дыхание, и взгляд заблестел, хотя выражение лица так и осталось строгим.

– О любви к ближнему своему, – уточнил Глеб.

Ее взгляд, вспыхнув огоньком легкого разочарования, погас. Хотя надежда продолжала теплиться. Во всяком случае, так ему казалось.

– Друг у меня в беду попал. Вы должны его помнить. Он меня навещал, в палате у меня был, апельсины привозил, вы его из палаты попросили…

– Может, и помню.

Локти Ольга поставила на стол, ладони сцепила между собой, спрятав за них рот и губы. Из-за них же смотрела на Глеба, как солдат – из-за бруствера окопа. Спрятаться она от него хочет, но любопытство не позволяет ей окончательно зарыть голову в песок.

– Гена его зовут, фамилия Сазонов. Он сейчас здесь, в госпитале. Ему осколками весь живот разворотило. Ему повторная операция нужна, а никто не берется.

– А я здесь при чем?

– Гена утверждает, что только вы, Ольга Евгеньевна, можете ему помочь.

– Там Похлебьев есть, Иванов, у них очень высокий профессиональный уровень, выше моего…

Ольга так и не предложила ему сесть, а теперь это уже и не требовалось.

– Хорошо, я передам ему.

Жаль Сазонова, но и умолять Ольгу из-за него Глеб вдруг расхотел. Да, она хороший врач, но, действительно, есть хирурги и получше. Сейчас он поедет в госпиталь и всех там поставит на уши. Надо будет, профессоров из Москвы под конвоем доставит и лекарства самые лучшие подвезет.

– До свиданья, Ольга Евгеньевна. Счастья вам в личной жизни. – Он нарочно повернулся к ней спиной, чтобы она не уличила его в сарказме.

– Ты куда? – всполошилась женщина.

– В госпиталь. – Дробов снова повернулся к ней лицом.

– Тебе же нужна моя помощь, – с досадой и ожиданием смотрела на него Ольга.

– Ваша помощь нужна моему другу. Но вы правы, ваша помощь нужна и мне. Боевой друг – это даже больше, чем родной человек. Боевой друг не предаст, в бою не бросит, а если будет надо, прикроет тебя грудью…

Ольга поджала губы, уловив скрытый намек. И предала она Глеба, и бросила.

– А почему тогда уходишь, если моя помощь нужна?

– Человеку свойственно заблуждаться. Сазонов думает, что вы можете его спасти. Но вы же не ангел, да, Ольга Евгеньевна? Я раньше думал, что вы ангел, но я заблуждался. Может, и Сазонов насчет вас заблуждается, откуда я знаю.

– Ну, если не знаешь, то иди к черту! – вспылила женщина.

– Счастливо оставаться!

Глеб снова развернулся на сто восемьдесят градусов, подошел к двери, взялся за ручку, но Ольга оказалась быстрей. Она подскочила к нему, схватила за руку, с силой повернула к себе. Руки у нее сильные. Настоящие руки хирурга. Но вместе с тем они у нее и нежные. Только не нужна Глебу ее нежность…

– Стой!

Ольга смотрела на Дробова так, как будто собиралась броситься ему на шею. Но она всего лишь отвела его к приставному столу, заставила сеть.

Сама села напротив. Какое-то время смотрела на него, в сильном душевном смятении заламывая кисти рук, затем сказала:

– Я знаю, что виновата перед тобой.

– Это уже в прошлом.

– Да, но это мешает жить в настоящем.

– Кому мешает?

– Мне мешает… Как-то глупо все получилось. Чертовски глупо…

– Я все знаю. Ты любила Федорина, чтобы забыть его, переключилась на меня, но тут подвернулся более удачный вариант…

– Не все так просто…

– Что было, то было, – оборвал Ольгу Глеб. – Ты поможешь моему другу?

– Он сейчас в госпитале?

– Да, в той палате, где я лежал.

– Обещать я ничего не могу, но я его посмотрю.

– Когда?

– Прямо сейчас и поедем, – поднимаясь, сказала женщина.

Шелковый свой халат Ольга снимать не стала, как была в нем, так и спустилась вниз, к своей машине. Глеб мог бы добраться до госпиталя своим ходом, но она настояла, чтобы он ехал с ней. И вряд ли она хотела похвастаться своей машиной, серебристым паркетником «Лексус». Во всяком случае, в автомобиль она садилась без всякого позерства.

– У меня тоже внедорожник, – усмехнулся он, закрывая за собой дверь. – Все та же «Нива».

– Все та же? Я должна ее помнить? – задумалась женщина.

– Не знаю. Ты должна была мимо проезжать, когда тебя из дома в Становом вывозили. Я на этой «Ниве» приехал. За тобой…

– Нехорошо получилось…

Ольга попыталась вставить ключ в замок зажигания, но получилось у нее это не стразу. Руки от волнения дрожали, да и взгляд был рассеянный.

– Я ее купил, чтобы за тобой ехать. Думал, тебя найду, машина у нас будет… Ну, да ладно, что было, то было.

Не обманул Зубарев, сам лично перегнал «Ниву» к нему в часть. Правда, Глеба искать не стал, передал документы и ключи через дежурного по контрольно-пропускному пункту.

– Все хорошо было, пока я все не испортила, – вздохнула Ольга. – Но ты должен меня понять. Я – врач, он – пациент. Я не могла его бросить. Я не могла позволить, чтобы ты его убил. А ты шел его убивать…

– Может быть, – пожал плечами Глеб.