Чёрное. Белое - Елена Сергеева

За все время моей работы мне удавалось избегать подобной участи, да и в одних стрингах по залу я проходила, лишь собирая деньги, и сразу скрывалась, чтобы заново одеться, поэтому ощущаю невыносимый дискомфорт и пытаюсь встать, но гость, крепко ухватив меня за талию, мешает мне осуществить задуманное.

– Мне надо одеться… – еще раз пробуя подняться, испуганно лепечу я, чувствуя отвращение от чужих рук на теле.

– Зачем? – он облизывает меня взглядом, и я чувствую себя грязной. Очень грязной!

– У меня скоро новое выступление, мне надо быть готовой, – не краснея и не чувствуя угрызения совести, вру я.

– Я же тебе нравлюсь? – пыхтит он мне в грудь, а я из последних сил упираюсь в его рыхлое тело, чтобы держать дистанцию и избежать новых отвратительных прикосновений.

– Скажи, ведь нравлюсь?! – не унимается он, а я нахожусь в недоумении. Этот тип правда считает, что может понравиться молодой симпатичной девушке вроде меня? Или принятый алкоголь убеждает его в этом? В лучшем случае танцовщицам этого заведения понравится его щедрость, но не более того!

Мое молчание он, скорее всего, принимает за положительный ответ и бормочет, пожирая меня глазами, глядя как голодный на гамбургер:

– Я хочу купить твое увольнение!

– Увольнение?!

Я наивно хлопаю глазами. Надя не рассказывала ничего подобного.

– Что ты прикидываешься! Сколько ты стоишь?!

Теперь до меня доходит смысл его слов. Он посчитал, что если я танцую стриптиз, то я проститутка. По рассказам девочек я слышала, что большинство стрип-клубов этим не брезгуют. Понравившаяся клиенту танцовщица обычно соглашается и за определенную плату получает в клубе «увольнительную» – временно перестает там работать. Конечно, в приличных заведениях это запрещено, и этот клуб относится к таковым, но, наверно, этот гость об этом не знает. Проглатываю комок в горле и твердо сообщаю ему:

– Наш менеджер не разрешает уезжать ни с кем!

– Ладно тебе ломаться! У каждой шлюхи есть цена. Сколько стоишь ты?!

– Я никогда не хожу в увольнения! – с нотками отчаянья пищу я и умудряюсь еще удивляться, зачем ему настаивать о сексе с танцовщицей, если опять же по данным, которыми, не стесняясь, делятся девочки, час с обычной проституткой стоит от двух до десяти тысяч за ночь, а в сомнительных заведениях за стриптизершу гость платит в районе тридцати тысяч рублей!

Его рука скользит к моему бедру, медленно его поглаживая, и целенаправленно подбирается к скромному треугольнику на моем теле.

– Уберите руки!

Я, как вода, попавшая на раскаленную сковороду, шиплю и дергаюсь, но его, похоже, это заводит. Смотря ему в глаза, пытаюсь взглядом выразить то, что запрещено произносить вслух, но он расплывается в идиотской пьяной улыбке, видно считая, что я лишь заигрываю с ним. Я едва не плачу и из последних сил пытаюсь удержать его руку от вторжения. Что мне сделать, чтобы этот козел понял, что он мне неприятен, и отвалил?! В отчаянии мечусь взглядом, ища охранника, но никто не смотрит в мою сторону…

Невыносимая девчонка! Я отдал ей четыреста тысяч, а она опять вышла на работу. Да, я согласился, что даю деньги без обязательств, но я рассчитывал на ее благоразумие, на то, что она отдаст их Стасу и забудет дорогу в клуб. И да я признаю, что лоханулся с суммой и не подумал о том, что Ася не пронесет их мимо кассы и отдаст процент Марго. В итоге план о досрочном прекращении работы рухнул, а мой менеджер смотрит на меня как на идиота или сумасшедшего: заплатил Асаль умопомрачительную сумму за танец, но сказал, что приваты она еще танцевать не готова…

Вздыхаю, смотрю в сторону, где сидела моя головная боль, и мгновенно вскакиваю с дивана. Ася озирается по сторонам, и ее глаза кричат о помощи. Похоже, боров, который усадил ее к себе на колени, перешел границы дозволенного.

Знаю – это работа охраны, но ноги уже сами несут меня к тому столику. Ловлю ее испуганный взгляд, вижу намерения кретина, и злость, вспыхивая внутри меня, начинает увеличиваться до разрушающих размеров. Неимоверным усилием гашу ее и ледяным тоном уведомляю:

– В нашем заведении прописаны определенные правила, и вы выходите за границы допустимых.

– Кто ты такой?! – надменно швыряет он мне, временно останавливая свои посягательства на девушку.

– Я хозяин этого клуба, – сообщаю я, но хам мгновенно набирает обороты.

– Разве я не могу пощупать шлюху?!

Сжимаю зубы до скрежета.

– Не шлюху, а актрису или танцовщицу!

– Слушай, хозяин, иди отдыхай! Мы сами разберемся с.… актрисой, – он противно усмехается. – Малышка просто заигрывает со мной!

В глазах Аси стоят слезы. Они огромные и умоляющие. Глупая, неужели ты правда думаешь, что я оставлю тебя с этим хмырем?!

Я протягиваю руку, чтобы освободить ее, но боров еще крепче вцепляется в тело девушки. Мне едва удается себя контролировать и не размазать эту скотину по полу.

– Я хочу купить ее.

Сжимаю кулаки до побелевших костяшек и отрицательно качаю головой, обманывая гостя. В нашем заведении в исключительных случаях за умопомрачительную сумму предусмотрено уединение с клиентом на его территории при условии согласия девушки, но точно не с Асей. Я, не спрашивая, знаю, что она не захочет. Она вообще тут выглядит как инопланетянка.

– Что за клуб! – невольно извергает он.

Нахожу глазами ближайшего охранника и молча подзываю.

– Тогда я хочу ее приват.

Понимаю, что ни за что не отпущу Асю танцевать ему приватный танец, и кидаю:

– Асаль еще не танцует приват, а вы нарушили правила нашего заведения, и вам придется уйти.

Критин открывает рот, чтобы возмутиться, и я добавляю, указывая глазами на охранника:

– Давайте сделаем это без лишнего шума!

Пока он перемалывает, что я ему сказал, я выдергиваю Асю из его рук. Скинув с плеч пиджак, накидываю на ее обнаженное тело и ловлю благодарный взгляд. Поскольку девушка стоит в нерешительности, не знает, что ей делать, я, стараясь не быть резким, распоряжаюсь:

– Иди одевайся. На сегодня все.

Кретин, спохватившись, что упустил свою добычу, поднимается и пытается ухватить ее, но Ася ловко отскакивает и направляется к дверям служебного помещения, а он кричит вслед:

– Я тебя найду, шлюха, и научу, как вести себя с мужчинами.

Взглядом показываю охраннику, чтобы выпроводил гостя из зала, а сам иду догонять девушку.

Стучу в гримерку прежде, чем войти.

Слышу робкое «входите» и захожу.

Ася, кутаясь в мой пиджак и прижав колени к груди, сидит на диване. В ее сладких глазах столько душераздирающей горечи, от которой меня опять начинает пробирать злость. На дебила, что ее облапал; на нее за то, что она опять пришла работать, а не плюнула на всех, не отдала деньги Стасу и не ушла; на то, что как ни стараюсь, я никак не могу изменить ситуацию; на то, что я прозевал момент и ее обидел гость моего клуба.