Отпускник - Вадим Ледов

Однако Николаева, это объяснение, почему-то, вполне удовлетворило.

— Да, — сказал он, — я помню, Климонтович действительно говорил — семейная реликвия, носил его, не снимая.

— Вы человек опытный! — я опять перевел беседу в нужное русло. — Вот скажите… авария эта… просто трагическое стечение обстоятельств? Или может, Андрей Михайлович занимался какими-нибудь журналистскими расследованиями? Копал под кого-то?

— Вы намекаете на теракт? Да бог с вами! У нас ведь тут не Грозный, даже не Москва… Да кому могло понадобиться его убивать? Ну, разве что вам… хе-хе… извините, глупая шутка. Криминалом он не занимался… бизнесом тоже… по крайней мере я ничего об этом не знаю. Политикой? Теоретически возможно конечно… политика у нас, вещь крайне грязная и опасная… Вон даже губернаторов стреляют. Хотя и тех… в основном, не за политику… за воровство. Странно, конечно, но сами посудите, для простого покушения все крайне наворочено… грузовик этот с бензином. Постороннего народу сколько полегло. И ведь все оказались простые людишки — мелкие менеджеры, работяги не какие-нибудь там крутые бизнесмены или уголовные авторитеты. Так что версия, что целили в другого, а Михалыч случайно попал под замес, тоже не канает. Согласитесь, если хотят убить одного человека, то не устраивают такой вот шумихи, с не гарантированным, при том, результатом? Вдруг бы он задержался, или раньше прошел через тот перекресток. Куда проще, как все делают — подкараулить в подъезде, бахнуть из "Макарова" и вася-кот. Скорее всего случайное совпадение… нелепое, глупое, но все же случайное. Такое с каждым может произойти… все под богом ходим! — в конце своей речи Николаев вошел в роль, голос его приобрел пафосность и скрытую силу. На столе остывала забытая чашка кофе. Официантки у стойки приглядывались к ним, привлеченные громким разговором. Я внимательно прислушивался к своим ощущениям. Действительно, Николаев не знал об аварии больше того, о чем сейчас сказал. Мысли его текли плавно… как говорится — ламинарно, и легко читались. Он испытывал большое облегчение от того, что наследник вместо того, чтобы потребовать возвращения пятнадцати тысяч рублей, занятых у Климонтовича месяц назад и давно спущенных в казино, наоборот (вот ведь идиот!), собрался забашлять его такой крупной суммой денег. Некоторая тревога в его мозгу все же гнездилась (с чего бы это Андрюхе упоминать его в завещании?), но он старательно запихивал ее поглубже, уже размышляя, какие из имеющихся долгов нужно будет непременно отдать, а какие перетопчутся, подождут и дальше. И как они с Кристинкой полетят в Гоа или вот в Бирму, он слышал есть туры… ну или еще куда-нибудь…

— Вы говорили, что с кем-то знакомили Андрея Михайловича? — прервал я его благостные мысли. — С какими-то людьми из органов…

Николаев моментально насторожился. Взгляд его стал колючим, неприязненным.

— А зачем вам? Вы же не журналист… — тут он вспомнил, что не попросил у меня никаких документов, удостоверяющих личность. — Чем вы, вообще, занимаетесь? Можно взглянуть на ваши… э-э… я конечно доверяю Юлии Вениаминовне… но все же… все это, как-то странно.

— А вот это лишнее! — четко разделяя слова, властно и холодно сказал я, хватит уже с ним миндальничать и сопли жевать. — Меня интересует, кто такой Березин?

Николаев под моим взглядом сжался в своем кресле (Ага! Действует!). Мысли его моментально стали тоскливыми. "Сука, гад! Что тебе надо? Что вы все ко мне привязались со своим Климонтовичем? Не будет никаких денег… бл-я-я… так и знал… зачем я приперся — жадный мудак… Березин… Березин… Березин…" Его словно заклинило. Из смутных картин, видневшихся в сумраке его мозга, мне удалось понять, что после моего утреннего звонка Николаев тут же перезвонил этому самому Березину и спросил, что ему делать?

Ага, телефон Березина, по крайней мере, у меня есть!

— Ну и? — снова сказал я. — Кажется, был задан вопрос?

Николаев еще больше сжался, но потом его воля не выдержала, и он затараторил будто прорвало. По его словам, выходило, что Березин, какая-то крупная шишка в местном УФСБ. Ни звания его ни должности он не знает, но что важный человек — это точно. Николаева он использует, когда нужно слить дезу или компромат на каких-нибудь оборзевших местных начальников и бизнесменов, это создает Николаеву имидж чрезвычайного осведомленного и принципиального борца с коррупцией и преступностью, так что на следующий год он даже собрался баллотироваться в городскую думу. В свою очередь Николаев делает для Березина регулярные рапорты, суммируя сведения от всех своих источников во власти, в органах и криминалитете. Зачем ему это — журналист не знает… источников что ли у Конторы мало? Но таким образом существует этот взаимовыгодный симбиоз, хотя и на самого Николаева компромат имеется. Климонтович каким-то образом прознал про их связь (да уж понятно, каким образом) и потребовал познакомить его с Березиным. Зачем ему было это надо Николаев не знает и знать не хочет, но Климонтовичу он отказать не мог (да уж ясно, что не мог!). Березин, как ни странно, тоже проявил интерес. В итоге, знакомство состоялось. Дальше они уже взаимодействовали без него, и больше он ничего не знает и знать, опять-таки, не хочет. Знает только, что Березин, тоже кажется, не верит в случайную смерть Климонтовича и велел ему сообщать, если кто-нибудь вдруг заинтересуется этим делом. Таким образом, когда вчера вечером позвонила Юлька и стала плести какую-то чушь про наследника, он понятное дело, не поверил и сразу доложил кому следует. А сегодня я и сам объявился… он не хотел встречаться, но Березин приказал ему ехать и узнать, что надо этому наследнику. Жучка вот привесили, — после этих слов Николаев расстегнул ворот рубашки и показал микрофон, прилепленный пластырем к груди. Журналиста теперь было не узнать, от вальяжного самоуверенного типа ничего не осталось. В кресле сидел жалкий поникший человечек и мыслей у него в голове опять никаких не было. Видать по этой теме все кончились, а про другое я его не спрашивал.

Тэкс! — поздравляю, гражданин бывший ученый! Вот вами уже и с ФСБ интересуется… быстро, однако! Страха, впрочем, не было, мозг работал четко. Первым делом следует избавиться от микрофона, ну и от самого Николаева. Потом как-то смыться отсюда. Наверняка кофейня под наблюдением… да видимо с самого начала следили… вот откуда эта непонятное чувство тревоги… работает предупреждение об опасности-то! Кто-то мной интересуется, а браслетик сообщает. Хотя ощущения совсем не такие, как тогда, когда Мира кидала в меня ножом, да видать и степень опасности не та. Мира, Мира… Надо срочно с ней связаться, пусть вытаскивает меня