Русская Атлантида. Невымышленная история Руси - Андрей Буровский

Вне зависимости от того, кто прав и откуда пошло слово «россы», русскими стала называть себя часть славян. Вне зависимости от того, откуда пришли и с какого времени известны славяне, в I тысячелетии по Р.Х. славяне уже обитали в Центральной и Восточной Европе. А русскими стала называть себя… часть славян — точнее сказать невозможно. То ли подданные германцев-россов. То ли подданные Киево-Новгородской Руси, ядром которой стало племя рось. То ли те, кто согласился называть словом «рось», или «русь», лучших людей всех родов и племен. То ли потомки росомонов.

Но в любом случае русские, росские, русь — это часть славян. Насколько же велика эта «часть»? Как она представлена на карте?

В X–XIII веках, до монголов, это было сравнительно ясно. Русью была страна, располагавшаяся в границах Киево-Новгородской Руси. Само название «Русь», «росы», «русины» относили к себе потомки «двенадцати племен», о которых писала «Повесть временных лет». Стремясь к продвижению в Церковь своих людей, Ярослав Мудрый в 1051 году проставил в митрополиты русина Иллариона.

Позже все становится далеко не так определенно. Приходится разграничивать понятия, которые сегодня в Российской Федерации мало кто умеет разделять: понятия «страна» и «государство». И в XIV, и в XV, и в XVI веках существует страна Русь. Страна — понятие географическое и культурно-историческое. Русь была географической территорией, на которой продолжали обитать потомки «двенадцати племен», бывшие подданные киевских Великих князей.

Русь говорила на одном языке и прекрасно осознавала свое культурное единство, но в ее пределах появилось много разных государств. С разным политическим строем, с разной религией, с ориентациями на разные цивилизации и страны. Судьбы разных частей Руси неизбежно начинали расходиться.

«Руссией владеют ныне три государя, большая часть ее принадлежит великому князю московскому, вторым является великий князь литовский, третьим — король польский, сейчас владеющий как Польшей, так и Литвой», — писал Сигизмунд Герберштейн во второй половине XVI века [48. С. 59].

А. А. Манкиев в своей книге «Ядро российской истории» пишет о народах «…Московских, Руских, Польских, Волынских, Чешских, Мазоветских, Болгарских, Сербских, Кроатских и прочих всех, которые обще Словенский язык употребляют» [49. С. 151].

Так же точно и Гизель говорит о народах «Московских, Славенороссийских, Польских, Волынских, Чешских, Сербских, Карвацких и всех обще, елико их есть, Славенский язык природно употребляющих» [50. С. 7].

Как видно, все авторы весьма определенно разводят «московских» и «русских», выделяя еще и «волынские» народы как нечто особое. Особенно интересна формула Гизеля о «славено-российских» народах. Что существуют народы «славенские», но не российские, — очевидно. Но формула заставляет предположить — бывают еще народы и российские, но не славенские. Запомним это.

Сами русские, «русины» и на Северо-Западе Руси, и жившие на территории Польско-Литовского государства, отделяли себя от Москвы. На рубеже XV и XVI веков литовские политики категорически отказывались именовать восточного соседа державой всея Руси.

По-видимому, литовцы хорошо знали и четко разделяли русских и московских. И опасались (право, не без оснований), что московские, «москали», будут претендовать на земли всех русских, включая те, что вошли в Великое княжество Литовское.

Менее ясен вопрос — а не считали ли литовцы и себя тоже частью Руси? По крайней мере, какая-то часть их вполне могла думать именно так.

Завоевание Новгорода совершалось с такой отвратительной жестокостью, сопровождалось настолько откровенным и разнузданным грабежом, что оправдывать его приходится только соображениями «общей пользы», «прогрессивной роли Москвы» и самой острой «государственной необходимостью». По официальной версии, Москва «объединяла русские земли», и это было, среди прочего, необходимо для установления торговых и политических отношений с Германией и Скандинавией. Но как раз с этими целями завоевывать Новгород не было никакой необходимости — как и «рубить окно в Европу». И торговля с Европой, и признание в ней Северо-Западной Руси частью Европейского мира было свершившимся фактом.

Другое дело, что «…московское правительство попыталось установить непосредственные отношения с Западом» [51. С. 76]. И что московское правительство, как видно, не устраивала политическая независимость от них русских — где бы, в каких бы государствах они ни жили; что само право их жить вне Московского государства подвергалось сомнению, что «концепция централизованного государства круто замешана на московоцентризме» [52. С. 16].

Приходится пересмотреть привычную трактовку событий и Ливонской войны, и Петровских завоеваний «исконных русских земель» в Прибалтике. В качестве основного мотива выходит стремление Москвы быть единственным русским государством. А сама возможность «других», «немосковских», русских на самостоятельные сношения с иноземцами, на самостоятельное политическое бытие вызывала у Москвы истерику.

На первый взгляд, Российская империя объединила разорванную было Русь. К концу XVIII века возникло государство, в которое вошли все земли Древней, Киевской Руси. Государство, которое создали русские.

«Россия в собственном смысле слова занимает величайшую в мире площадь, граничащую с севера Белым и Словенским (Балтийским) морями, с запада — рекой Вислою до Карпат включительно, с юга — Русским, или Черным, морем и с востока Уральским хребтом» [5].

Это мнение разделяли такие крупные ученые, как В. О. Ключевский и С. В. Соловьев.

У них получалось так, что в начале XX века «русские» живут там, где мы их давно не «обнаруживаем». Картина, идиллическая для сердца «патриота».

Еще в начале XX века, до 1914 года, на географических картах «русские» жили от Тихого океана до пределов Австро-Венгерской империи. Никаких белорусов и украинцев. Никаких галичан. Это в советское время говорилось о «трех братских народах»: русских, белорусах и украинцах. В Российской империи такими глупостями не занимались. В число русских однозначно включались даже те, кого в Польше, Словакии и Австрии называли «русинами». Причем если в католических, но славянских странах к «русинам» относили православных, то в Австрии «русинами» называли галичан и жителей Волыни. Славянское происхождение этих католиков достаточно сильно отделяло их от немецкого населения Австрии.

И в Средневековье, и на протяжении всего XVIII и XIX веков никому не приходило в голову, что русские и русины — это два разных народа. Всем было очевидно, что народ это один, и так было до Первой мировой войны. Вот в начале этой бойни руководителей общины русинов пригласил к себе министр внутренних дел Австро-Венгрии граф Черни (сама фамилия, кстати, неопровержимо свидетельствует о славянском происхождении предков графа). Граф Черни предложил русинам объявить себя особым народом, который не имеет ничего общего с русскими и с Российской империей. Тогда они могут рассчитывать на лояльное отношение Австрийского государства и на помощь в организации культурной автономии — создании печати на своем языке, преподавания на русинском языке в школах и так далее.