Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

Здесь доктор включил примечание: «В ответ на вышенаписанное я получил письмо от графини. Оно гласило: „Женщина верно указала на обилие статуй в доме. Здесь и вправду очень много бюстов“».

Эксперимент № 4 оказался самым важным для Гартмана и заставил его поволноваться. Было ли письмо действительно от адепта? Неужели Учителя мудрости и вправду существуют? Гартман продолжает:

Это письмо я взял наугад из моей коробки со схожими письмами. По окончании эксперимента я рассмотрел его и вспомнил, что однажды нашёл его лежащим на столе в моей комнате в Адьяре, хотя за секунду до этого там ничего не было…

Теперь же, с тяжестью на сердце и предчувствием недобрых новостей, я передал ей «оккультное письмо». Она тут же радостно и удивлённо воскликнула: «Ах! Что это? Я никогда в жизни не видела ничего настолько прекрасного!»

Далее приведены наблюдения женщины, переведённые Гартманом, за исключением незначительных деталей:

Я вижу перед собой высокую, искусственно сделанную насыпь или холм, на котором стоит здание, похожее на храм с высокой китайской крышей. Храм ослепительно белый, будто сделан из чистейшего белого мрамора, а его крыша покоится на трёх колоннах. В верхней точке крыши находится сияющее солнце; – хотя нет! – оно лишь похоже на солнце; кажется, это какое-то животное. Я не знаю, как описать его; Я никогда не видела ничего подобного; но оно сияет, словно солнце.

К храму ведёт красивая аллея, усыпанная гладкими камешками, и несколько ступеней, по которым я поднимаюсь. Теперь я внутри, и, подумать только, пол – это озеро, в котором отражается свет того солнца на верху крыши! Но нет – я ошибаюсь; это вовсе не вода; это что-то вроде желтоватого мрамора, который блестит, словно зеркало. Теперь я хорошо его вижу! Это квадратный мраморный пол, в центре которого находится чёрное, круглое пятно. Здесь всё такое красивое и до некоторой степени напоминает Вальхаллу, что недалеко от Регенсбурга.

Сейчас я внутри храма, и я вижу двух мужчин, которые рассматривают что-то на стене. Один из них очень хорош собой, но он одет совсем не так, как люди в нашей стране. На нём свободные, ниспадающие белоснежные одежды, а мысы его туфель загнуты вверх. [Как было сказано ранее, учителя Е. П. Блаватской были не тибетцами, а индусами.] Другой мужчина меньше ростом и лыс; у него чёрное одеяние и серебряные пряжки (орнамент?) на туфлях.

Они разглядывают картину, висящую на стене. На картине изображена ваза с какими-то тропическими растениями; они похожи на листья опунции, но в то же время отличаются от всех опунций, которые я видела до сих пор. Ваза не просто нарисована, она настоящая. Сначала я подумала, что это всего лишь картина. Она стоит в углу и покрыта причудливым орнаментом.

На стенах висят картины и рисунки. Там, где потолок переходит в крышу, есть участок, панель, покрытая интересными фигурами. Одна из них похожа на цифру 15, другая на букву V, остальные напоминают квадраты и нули; между ними разнообразные узоры. Они выглядят как цифры, но я не думаю, что это цифры. Они могли бы быть буквами иностранного алфавита или иероглифами. Над этим участком или панелью находится ещё один, на котором расположены квадратные картинки или пластины с очень странными рисунками. Они подвижные; по крайней мере, мне так кажется; но я не вполне уверена в этом.

После этого я попросил женщину нарисовать то, что она видела, на бумаге. Не будучи художником, она смогла изобразить свои видения лишь очень схематично, несмотря на все свои старания. Прилагаемая иллюстрация – это копия её рисунка. Как поведала мне женщина, если она лишь воображает вещь, то воспоминания о ней вскоре покидают её; если же она использует ясновидение, то видение остаётся в её разуме, и она может вызвать его из памяти, когда пожелает.

Изображение было опубликовано целиком на обложке выпуска «Теософиста» (март, 1887 г.) с докладом Гартмана. Ниже представлена лишь та его часть, которая соответствует описанию, приведённому выше:

Рис. 5. Крыша и колонны храма, описанные немецкой ясновидящей («Теософист», март 1887 г. Обложка)

Женщина продолжает:

«Теперь эти два господина вышли на улицу, и я следую за ними. Вокруг много деревьев, похожих на сосны. Думаю, это они и есть. Есть и другие деревья, с крупными мясистыми листьями и колючками, напоминающие опунции. Я вижу горы и холмы, и озеро. Они уводят меня прочь от храма. Боюсь, я не смогу найти обратную дорогу. Я вижу большой овраг и деревья, вероятно, оливы; но я не уверена, потому что никогда не видела олив. Теперь я прибыла на место, откуда мне открывается широкий обзор окрестностей. Те два господина ушли. Я вижу какое-то древнее строение, от которого осталась лишь полуразрушенная стена, и фигуру, фотографию которой вы мне показывали. Кажется, вы называли её Сфинксом. [Незадолго до этого Гартман действительно показывал ей обложку немецкого журнала „Сфинкс“.] Там же находится что-то вроде колонны, на вершине которой стоит статуя. Выше пояса она выглядит, как женщина, а нижняя часть её тела похожа на рыбий хвост. Кажется, она держит в руках мох, или просто положила на него руки».

Здесь ясновидящая засмеялась, и когда я спросил её о причине её смеха, она ответила: «Как забавно! Там много маленьких женщин и детей. У них смешная одежда и меховые шапочки. К их ступням привязаны подошвы! [Ясновидящая никогда до этого не видела сандалии.] Они собирают что-то на берегу и складывают это в корзины. А сейчас всё зрелище будто бы растворяется в тумане».

Так окончился этот важный эксперимент…[251]

Перед тем как передать этот доклад в журнал «Теософист» для публикации, Гартман отправил его в Остенде, чтобы с ним ознакомилась ЕПБ. Однако, он не отправил ей рисунок женщины. 5 декабря 1886 г. ему пришло ответное письмо от Блаватской:

Мой дорогой доктор: Прошу Вас простить меня за то, что так надолго оставила Вас, моего давнего друга, без внимания. Признаться честно, моя работа сводит меня с ума. Только я сяду писать письмо, как все мои мысли спутываются, и я не могу написать ни строчки «Тайной Доктрины» в этот день. Но Ваше письмо (последнее) настолько меня заинтересовало, что я просто обязана на него ответить. Вы сделаете благое дело, отправив свой эксперимент в «Теософист». Он имеет огромное значение в свете лживых обвинений Ходжсона, и я рада, что Вам удалось добыть эти независимые доказательства; ведь астральный свет в любом случае не может лгать мне во благо[252].