Кесем-султан. Величественный век - Ширин Мелек
Шрифт:
Интервал:
– Высокие искусства… – Наверное, Яхья должен был обидеться на евнуха, тычущего его в промахи, словно кошка котенка, но вместо этого шахзаде почел за лучшее включиться в игру. – Значит, они действительно знатного рода?
– Об этом же говорит форма их рук. – На сей раз в голосе Илхами прозвучало истинное удовлетворение: его воспитанник понял все верно, проявив самообладание и мудрость не по годам. – Их отец, либо мать, либо оба родителя и впрямь хорошего происхождения.
– Но кто они?
Илхами пожевал губами, затем задумчиво изрек:
– Те, кто служит на флоте, записаны в реестры, а потому известны. Отец Догана и Картала к ним не относится.
– Купцов тоже можно отследить, – подхватил Яхья, – и, стало быть, знатный или незнатный, но отец Догана и Картала не относится к торгующим на Востоке или на Западе.
– О, не так быстро. – Улыбка Илхами была почти отеческой. – Он может торговать, но не под тем родовым именем, который указали эти юноши.
– Криптоним? – произнеся это греческое слово, Яхья нахмурился, но не раздосадованно, а задумчиво.
– Или кто-либо, обязанный тебе по гроб жизни. Тот, на кого можно записать торговлю. Очень удобно, если нуждаешься в деньгах, но не желаешь показывать их происхождение.
– Но тогда ему нужна либо должность, либо земельный участок, пригодный для земледелия. Ведь как-то же надо объяснять свои доходы… если, конечно, дефтердар-баши не получил прямого приказа не интересоваться делами этого человека!
– Вряд ли получил. – Кивок Илхами был наградой за все мучения юного шахзаде. – Такой приказ главе налоговой службы – прямая дорога к сплетням, а сплетен подобного рода пока не ходит ни об одной семье.
– Верно… – Яхья поколебался, а затем все же предположил: – Он пират?
– Если и так, то не из самых известных. Но полагаю, что все-таки нет, хотя связи среди пиратов ему просто необходимы.
– Согласен, о лев среди евнухов! – Яхья азартно подался вперед. – Но ему необходимы корабли, а их не скроешь…
– Совершенно верно, мой шахзаде! Корабли не скроешь никак… И вот у тебя уже есть направление, в котором следует искать. Купец либо человек, который подряжается перевезти товары купцов, а среди них – и свои собственные товары. У него либо у того, чьи товары он перевозит, имеется участок земли, приносящий значительный доход. Он не занимает никакой должности – совсем никакой, иначе враги его сыновей давным-давно раскопали бы его имя. Уж кого-кого, а сыновей высших чиновников дефтерхане в недавнем состязании участвовало предостаточно!
Яхья не сумел удержаться от усмешки. И в самом деле, родители этих несчастных, проигрывающих во всем Догану и Карталу, не упустили бы случая подставить подножку если не детям, так отцу!
– Итак, никому не известный провинциал? – подытожил шахзаде. – Знатный, однако не принадлежащий к лучшим семействам Порты.
– Именно, мой шахзаде! – поклонился Илхами. – Ах, как же нехорошо, что эти юноши пришлись по сердцу и вам, и шахзаде Ахмеду…
– Почему это нехорошо? – вскинулся было Яхья, но тут же осекся. Улыбнулся со значением, прищурил глаза: – Ты о том, что они мало чем обязаны султану?
– О, полагаю, султану они обязаны многим. – Илхами упорно продолжал глядеть вниз. И что ему такое привиделось на полу? – Вопрос не в этом. Вопрос в том, мой шахзаде, чем султан обязан им.
– А какая разница? – Яхья легкомысленно махнул рукой. – Чем бы ни был обязан, при любом самомалейшем намеке на измену все предыдущие заслуги перестают существовать. Разве не так?
Илхами шумно вздохнул:
– Так-то оно так… Я неверно выразился, мой шахзаде, прошу меня великодушно простить. Я имел в виду, что, расторгнув сделку, Османы многое могут потерять и в этом случае им следует быть весьма осторожными…
– Какую сделку? Послушай, Илхами, я начинаю терять терпение. Если ты что-то знаешь, говори без промедления, я приказываю!
– Мой шахзаде, – евнух стоял перед Яхьей, опустив глаза и всем своим видом выражая безмерное почтение, – я ничего не знаю. Я всего лишь размышляю, и не больше. Отец твоих новых друзей имеет настолько огромный вес в государстве, что его сыновей допустили до состязаний, не сказав ни слова, разрешив ему остаться в тени и оскорбив тем самым почти всех вельмож Блистательной Порты. Скажи мне ты, о шахзаде, разве твой отец допустил бы что-либо подобное, не имей семейство Догана и Картала значительного влияния на него?
Яхья молчал, кусая губы.
– А раз эти люди сумели заставить самого султана исполнить их желание, то скажи мне, мой шахзаде, каков шанс, что их услуги не имеют для страны большого значения?
Илхами вздохнул еще раз и завершил свою речь:
– Я действительно не знаю, чем именно отец твоих друзей выслужился перед султаном, да хранит его Аллах от всех невзгод. Я не знаю, что у него есть такого, ради чего султан отодвинул в сторону известнейших людей, пренебрег их очевидными заслугами, – о мой шахзаде, или ты и вправду веришь, что состязания отцов ничто перед состязаниями сыновей? Догану и Карталу дали выиграть, им не подсыпали яду, их скакунов оберегали от чужих недобрых замыслов, их лукам не подрезали тетивы… Кто-то проследил за этим. Разумеется, это не умаляет заслуг самих юношей – они достойны, в этом нет ни малейших сомнений. Но им было, скажем так, высочайше дозволено проявить свои достоинства.
– В каком же гнилом мире мы живем, – сквозь зубы процедил Яхья.
Илхами пожал плечами:
– Я знаю, мой шахзаде, что ты не разрешишь Челику остаться подле себя и что мне не уговорить тебя переменить решение, как бы я ни жаждал обратного. Сейчас ты мог бы без труда завоевать благодарность Йемишчи Хасан-паши, однако не сделаешь этого. Что ж, такова твоя воля. Но умоляю и заклинаю: не доверяй Догану и Карталу! Вообще никому не доверяй, мой шахзаде!
– Даже тебе? – вырвалось у Яхьи.
Илхами закатил глаза:
– Ради твоего блага, мой шахзаде, да хранит тебя Небо, – мне не доверяй в первую очередь! Если ты обучишься не доверять ближнему, то остальное не составит для тебя труда.
– О, можешь не сомневаться, я исполню эту твою просьбу, – фыркнул Яхья.
Илхами лишь в очередной раз поклонился.
* * *
Первый удар нанес Ахмед. Небрежно, вроде как примериваясь, – но Челик покатился прямо под ноги Мустафе, который брезгливо посторонился.
Доган удивленно поглядел на шахзаде, однако Ахмед сделал вид, будто не заметил непонимания в глазах нового друга. Ничего, потерпит, таинственный наш. У шахзаде тоже есть свои тайны!
Челик поднялся. Яхья хмыкнул – ну хотя бы вставать после падения внук Йемишчи Хасан-паши умел. Полезное качество в жизни. На щеке горел отпечаток ладони Ахмеда – пускай шахзаде и не наносил ударов в полную силу, но рука у него была тяжелая, – а на скулах тоже вспыхнул румянец, но уже совсем другого рода: Челик полностью осознал то унижение, которому подвергся.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!