Девичьи игрушки - Владимир Лещенко

– Прямо жуть берет, до чего ладно сделано. Будто живой. Видал я такого в зверинце графа Кирилла Григорьевича Разумовского…

Как бы невзначай упомянул громкое имя.

– Чучело, разумеется… Был живой, да издох, не вынес климата нашей славной столицы.

– Ха! – крякнул Кандыбин, оприходовав подряд две Рюмочки наливки. – А мне вот живого увидать довелось! Оттого, верно, и пряник таков вышел.

– Да ну? – подстегнул его Барков.

– Вот ей-богу! – перекрестился хозяин дома.

Дело было так.

Месяц назад, как раз на Масленицу, захотелось Василию Ивановичу потешить себя рыбником. А для знатного пирога нет ничего лучше свежей рыбки. И чтоб особенно сладкой была, то надобно оную рыбу собственными руками наловить.

В другой раз он, может быть, и плюнул бы да сходил за рыбицей той на ярмарку, но, признаться как на духу, навеселе был чуток. Как раз от свояка вернулся, а там знатно посидели.

Оделся теплехонько, взял снасти, да и айда на речку, к проруби. Так, балуется иногда этим делом, чтобы расслабиться. Зимой в полынье удит, летом – с берега или с лодки.

Пробил пешней примерзший ледок, вычерпал. Насадил наживку – кусок сырой говядины – и принялся ждать, Не клевало долгонько. Он даже продрогнуть чуток успел. Сходил домой – согреться чаркою и на опару глянуть, Отдал кое-какие распоряжения по хозяйству. И возвернулся.

Глядь, а снасть-то ходором ходит. И так ее поведет, и этак… Схватил, дернул что есть мочи (а силушкой Господь не обидел) – не выходит. Испугался, что крюк за корягу зацепился. Пропала, дескать, снасть и вся рыбалка.

И тут как дернет что-то, как потянет. Вырвало палку из рук. Да не утащило под лед, а поперек лунки легла. Василий Иванович стал на палку да стал ждать, пока рыба умается. Дожидаться пришлось таки немало.

Сом, не иначе, подумал тогда. Потому что лишь эта рыба столь сильна да неутомима.

Вдруг все разом утихло.

Богу помолясь, снова потащил снасть. Видит – подается помаленьку.

Вот уж из полыньи и острая морда показалась. Щука?!

Но не пятнистой хищницей оказался улов.

Выползло на лед нечто страшное да жуткое. С лапами длинным хвостом и гребнем через всю спину.

Признал в твари крокодила. Хучь и не видывал никогда воочию, но на картинках в книгах зреть доводилось.

Будь он тогда трезв, верно, оробел бы и упустил гадину. Так-то страшно на него пасть разинула. А у самой поперек горла наживка стоит. Заглотала.

Однако хмель сделал Василия Ивановича смелее. Ухватился он за пешню и давай подлюгу по бокам и голове охаживать, пока не издохла.

– А дальше? – затаив дыхание, поинтересовался Иван.

Вдруг он сейчас увидит подтверждение удивительного рассказа. Не мог же пекарь не сохранить хоть кусочек крокодильей туши. Чтоб потом хвастаться перед знакомыми и такими вот, как Иван, заезжими гостями.

– Увы, – развел руками Кандыбин. – Только што вытащить на берег и успел. Уже и в свои ворота тварь начал затаскивать, как откуда ни возьмись, объявилось двое монахов.

У Ивана сразу испортилось настроение. Он уже догадался, что воспоследовало дальше.

– И как только узрели, ума не приложу? – пожимал плечами Василий Иванович. – Словно специально за рекой следили, как бы чуя нечто подобное. Или не один я сподобился и еще такие же гады в нашей реке о ту же пору объявлялись?

Налил себе рюмку и промочил горло.

– Одним словом, отобрали они у меня мою добычу.

– И вы так просто отдали? – усомнился поэт, глядя на мощную кандыбинскую стать и припоминая облик юных святых братьев Козьмы и Дамиана.

Хлипковаты будут по сравнению с Василием Иванычем.

– Нешто я с монахами драться на кулаках стану? – обиделся пекарь. – Мы ж не нехристи какие. Да и грамотка у них от владыки имелась…

«Вот оно что!»

– Что за грамота?

– Да такая, хитрая. Прямо ничего не прописано, а сказано, штоб не чинили оным честным братьям Козьме да Дамиану никаких препон в благом богоугодном деле искоренения мерзостей антихристовых, – чуть ли не по памяти процитировал Кандыбин.

Знать, глубоко в сердце запало требование преосвященного Варсонофия, и не один раз перечитал он ту грамоту, пока расстался с необычным своим уловом.

Но это ж, право, святая дружина какая-то. Чисто тебе гишпанская инквизиция. Ну и делишки же творятся в глухой провинции российской.

– Вот это все лишь мне и осталось, – указал на стол пряничных дел мастер. – Откушайте, сударь.

– Да я уж и так у вас изрядно загостился, – прижал руку к сердцу Ваня. – Пора и честь знать.

– Жаль, ой жаль, что Великий пост, – снова повторил Кандыбин, выпроваживая нечаянного гостя с честью до самых ворот. – А то б мы с вами… – Он заговорщицки подмигнул. – Но, даст бог, вы у нас еще погостите. Так что при случае милости прошу в гости.

– Непременно, – пообещал поэт.

Как оказалось, гостеприимный Василий Иванович велел заложить для него свои собственные сани, чтоб доставить понравившегося ему обходительного и разумного молодого человека прямо в «Лондон». На пол кибитки были уложены два куля с гостинцами. Тот, что побольше, – для свояка, меньший – Ивану.

– Там прянички, – шевелились густые брови. – Не побрезгуйте подарком.

– Благодарю покорно, милостивый государь!

Когда уже поворачивали на мост, господин копиист заприметил две черные мальчишечьи фигуры, поспешно скрывшиеся в ближайшей подворотне.

«Ну-ну!» – подумалось.

Не дремлет владыкина стража. И как только везде поспевает?

Москва, апрель 2006 г.

– На сколько, как думаешь, мы опоздали? – осведомился Вадим.

Борисыч вздохнул, комкая в руках старомодную кепку.

– Часов на пять… хотя какая теперь разница!

Они находились в большой светлой комнате, являвшей собой нечто среднее между кабинетом, маленьким выставочным залом и роскошной гостиной.

Строгая мебель темного дуба, светлый, идеально отлакированный паркет, картины на стенах, шкафы и витрины вдоль стен. В одних посуда, в других – книги.

Вадим подошел к одному из шкафов, пробежал взглядом по названиям на корешках.

«Ars Diaboli», «Destructor omnium rerum», «Disertazioni sopra leapparizioni de'spiriti e diavoli», «De origine, moribus et rebus gestis Satanae» …

Ни французского с итальянским, ни тем более латыни он не знал, но слова «дьявол» и «Сатана» в переводе не нуждались. Все это были старинные трактаты по магии и демонологии.