Лантана опалённая - Юлия Шолох

— Можешь попробовать узнать про господина Браббера. Если потом расскажешь о том, что узнал, мне.

— Хотите убедиться, что Владлен непричастен к демонам из Питомника? Или что непричастен я? — Нехорошо усмехнулся Дарек.

— Я ничего не знаю об этих демонах, если честно. Правда ли они так страшны?

— О. — Его губы искривились ещё сильней. — Они гораздо опасней, чем вы думаете. И это не пустые слова.

Лантана задержала дыхание, почти задрожав от любопытства. Слышать такое от Дарека было и смешно, и больно. Надо же… типа он знает о них больше, чем она сама. Ну и?..

Но Дарек больше ничего не сказал.

— Что ты имеешь в виду? — Всё же спросила она.

— Неважно. — Он отвернулся и смотрел вперёд. И плыл среди людей, как огромный корабль, так что окружающие обходили их стороной. — Так вот, я уверен, что ничего на белом свете не заставило бы Владлена перейти на сторону Питомника.

— Я тоже не верю, что господин Браббер плохой. — Обтекаемо ответила Лантана, так как в её понимании одно утверждение не противоречило другому.

— Почему вы так думаете? — Дарек даже притормозил, чтобы внимательно на неё взглянуть. — Вы с ним хорошо знакомы?

— Нет.

Наверное, он ждал более развёрнутого ответа, но не дождался.

Не могла же Лантана объяснить, что доверяет господину Брабберу, потому что тому доверяет Розалин? Возник бы закономерный вопрос, кто такая Розалин, что их связывает… и эти вопросы снова потянули бы за собой вереницу прочих.

— Тогда откуда такая уверенность, что он не мог? — Спросил Дарек.

— Мне он показался очень хорошим человеком. — Ответила Лантана единственное, что можно было ответить в такой ситуации.

— Можете не говорить. У нас у всех есть свои секреты.

И снова усмешка такая… раздражающая.

Но Лантана не стала ничего отвечать. Только подбородок выше задрала. Нет уж, так просто на его подначку она не купится!

— Значит, вы подпишете мне документы? — Продолжал Дарек.

— Документы? Какие?

— Лантана… Госпожа. Вы же завели раба. Неужели не изучили при этом законодательство? — В его голосе звучала насмешка, но ей казалось, ситуация Дарека напрягает. Да и как иначе? — Чтобы свободно передвигаться по городу, у меня должны быть бумаги с разрешением от хозяина. И кстати, если я что-нибудь испорчу, платить за ущерб будете вы.

— А ты собираешься… портить?

— Как пойдёт.

Лантана мысленно закатила глаза. Нашёл время подшучивать!

— Я, конечно же, дам тебе разрешение. Ты же не маленький. Понимаешь, что чужие вещи портить нельзя.

— Лестно слышать, что мне доверяют. Но глупо… это очень глупо. — В его голосе, кажется, звучала досада.

Наверное. Но какая уже разница? После Хапрыги? Она так влипла, что глубже некуда.

— Причина не в доверии. Просто… ну что ты можешь натворить?

Дарек встал на месте столбом. А потом медленно повернул к Лантане голову и с таким изумлением взглянул на неё, что та покраснела. А после… расхохотался.

Он стоял там, посреди улицы, не обращая внимания, что его пальто, несмотря на мороз, нараспашку, что вокруг ходят люди, которые то и дело бросают на них косые взгляды, и хохотал. Лантана тоже невольно заулыбалась, хотя понятия не имела, что в её словах такого смешного.

— Действительно. — У Дарека чуть слёзы из глаз не лились. Он вытер глаза рукой и более-менее успокоился. — Что я могу натворить?

Ещё через несколько секунд они, невозмутимые и важные, как ни в чём не бывало продолжили свой путь.

— Тогда не будем терять времени. — Спокойно сказал Дарек. — Выпишите, будьте любезны, бумаги немедленно. Вечером я загляну в одно место и, возможно, новости будут сразу.

— Ночью? Ты собираешься уходить по ночам?

Он снисходительно посмотрел на Лантану сверху вниз.

— Ну, конечно же, по ночам. Есть вещи, которые делают строго по ночам. Это одна из них.

— Не нужно объяснений, — быстро сказала Лантана, чувствуя, что ещё немного — и Дарек начнёт перечислять эти самые вещи, и вряд ли ей будет удобно его слышать. — Делай, что считаешь нужным.

Дарек задумчиво поднял голову и посмотрел в небо. Туда, куда Лантана старалась никогда не смотреть, потому что у неё сразу же начинала кружиться голова, потому что она начинала себя чувствовать ничтожной букашкой, которую вот-вот придавит небесный свод.

— А господин Анисенко… какие именно указания насчёт меня были вам даны?

— Указания? — Лантана нахмурилась. — Никаких. Пожелания. Они желали проверить, насколько ты управляем в быту. Я никаких проблем с твоей управляемостью не вижу. Ты совершенно разумный человек.

— Приятно слышать.

И он снова прищурился и усмехнулся своей кошачьей ухмылкой. Как в тот раз, когда думал о смерти. Только Лантана была уверена, что сейчас он думает о чём угодно, только не о смерти. Даже наоборот — его мысли двигались в весьма живом направлении.

Хотелось бы знать, куда. Или ну его?

Вскоре они добрались до дома. Дарек каждый шаг был рядом и у калитки внимательно осмотрел ошивающихся поблизости прохожих. Но подручный Хапрыги, конечно же, уже убрался.

Войдя в дом, Дарек сразу же повёл Лантану в кабинет. Там он продиктовал ей бумагу, которая позволяла ему перемещаться самостоятельно по городу. Очень простая записка с подписью и её личной печатью, которая гласила, что предъявитель сего обладает свободой воли и свободой перемещения. В случае каких-либо вопросов обращаться к хозяйке данного мужчины, то есть к ней. Внизу указано имя Лантаны и домашний адрес.

Готовую бумагу Дарек с весьма довольным видом аккуратно сложил и сунул себе в нагрудный карман. А потом откланялся, оставив Лантану заниматься своими делами. Так и сказал: “своими делами”. Как будто только сейчас понял, что они у неё могут быть, эти самые дела.

Лантана, помня о вчерашнем своём самочувствии, отправилась ненадолго отдохнуть в библиотеку, где стояла замечательная кушетка с подушками и где было витражное окно и люстра с хрустальными слезами. Хрустальная люстра кроме отблесков цвета ещё немного звенела. Если в солнечный день закрыть глаза, через веки пробивались цветные искры, а в ушах стоял нежный звон.

Лантана обожала это место! Должно быть поэтому здесь к ней всегда приходили разные хорошие идеи. И сейчас пришли.

Не откладывая надолго, она пересела с кушетки к столу и написала письмо. Вернее, записку. В ней