Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире – и почему все не так плохо, как кажется - Анна Рослинг Рённлунд

Настало время для десерта: мне принесли другую тарелку, полную крупных белых личинок с кокосовой пальмы. Действительно крупные — каждая длиннее и толще моего большого пальца, — они были обжарены в собственном жире. Я задумался, прожарены ли они. Казалось, они шевелились. Жители деревни с гордостью предлагали нам этот деликатес.

Не забывайте, я глотатель мечей. Теоретически я могу протолкнуть в горло что угодно. В еде я тоже непривередлив: однажды я ел кашу из комаров. Но нет. Съесть личинку я не мог. Их головы напоминали коричневые орешки, а жирные тела — прозрачный морщинистый зефир. Сквозь кожицу я видел внутренности. Мне показали, что нужно раскусить личинку надвое и высосать содержимое. Я понимал, что меня стошнит, если я попробую хоть одну из них. Но мне не хотелось оскорблять местных жителей.

Вдруг мне в голову пришла спасительная мысль. Улыбнувшись, я с сожалением сказал:

— Простите, но я не могу есть личинки.

Торкильд удивленно взглянул на меня. У него изо рта уже торчала парочка личинок. Он обожал их. Торкильд работал миссионером в Конго, где они целый год скрашивали ему каждую неделю.

— Понимаете, мы не едим личинок, — пояснил я, стараясь говорить как можно убедительнее.

Деревенские жители посмотрели на Торкильда.

— Но он ведь ест? — возразили они.

Торкильд молчал.

— Видите ли, — начал я, — Торкильд из другого племени. Я из Швеции, а он из Дании. В Дании любят личинки, но в Швеции к ним не привыкли.

Деревенский учитель принес карту мира, и я показал на море, разделяющее наши страны.

— На этом берегу едят личинки, — сказал я, — а на этом — нет.

Нечасто мне приходилось так обманывать людей, но я добился цели. Жители деревни с удовольствием поделили мой десерт между собой. Всем и всюду известно, что у людей из разных племен разные традиции.

Инстинкт обобщения

Все мы беспрестанно автоматически категоризируем и обобщаем информацию. Мы даже не сознаем этого. Дело не в предрассудках и не в просвещенности. Категоризация нам жизненно необходима. Она структурирует наши мысли. Если бы мы считали каждую вещь и каждое событие поистине уникальным, нам не хватило бы слов, чтобы описать мир вокруг нас.

Необходимый и полезный инстинкт обобщения, как и другие инстинкты, упоминаемые в этой книге, может также искажать нашу картину мира. Из-за него мы ошибочно группируем вещи, людей или страны, которые на самом деле существенно различаются. Из-за него нам кажется, что все элементы одной категории похожи друг на друга. Но самое ужасное, что из-за него мы порой делаем выводы обо всей категории, глядя на несколько нетипичных примеров, а иногда и вовсе на единственный пример.

И снова пресса дружит с этим инстинктом. Неверные обобщения и стереотипы служат ей своего рода скорописью и обеспечивают быструю и простую передачу информации. Вот лишь несколько примеров из сегодняшней газеты: деревенская жизнь, средний класс, супермама, член банды.

Когда многие замечают проблематичность того или иного обобщения, его называют стереотипом. Чаще всего обсуждаются гендерные и расовые стереотипы. Они приводят к возникновению множества серьезных проблем, но это не единственные проблемы, обусловленные неправильными обобщениями. Неправильные обобщения блокируют любое понимание.

Инстинкт разрыва делит мир на «нас» и «них», а инстинкт обобщения заставляет «нас» считать, что все «они» одинаковые.

Вы работаете в торговой компании на четвертом уровне? Велик риск, что вы упускаете большую часть потенциальных покупателей и производителей из-за неверных обобщений. Вы работаете в финансовом отделе крупного банка? Велик риск, что вы вкладываете деньги клиентов неправильно, поскольку относите к одной группе совершенно разных людей.

Вопрос 9

Сколько годовалых детей в мире прививается сегодня от каких-либо болезней?

А. 20 процентов

Б. 50 процентов

В. 80 процентов

Центры изучения общественного мнения не помогли мне сравнить невежество разных экспертов. У них нет доступа к работникам крупных корпораций и правительственных структур. В результате я стал опрашивать слушателей перед началом своих лекций. За последние пять лет я протестировал 12 596 человек, посетивших 108 моих выступлений. На этот вопрос отвечают хуже всего. На графике на следующей странице я проранжировал 12 групп экспертов на основании того, какая из них дала наибольшее количество абсолютно неверных ответов.

Худший результат я получил на ежегодном международном съезде финансистов в штаб-квартире одного из десяти крупнейших мировых банков. Я посетил три таких банка, но не могу сказать вам, какой из них продемонстрировал указанный результат, потому что подписал бумагу о неразглашении. Невероятно, но 85 процентов собравшихся — а в зале находился 71 одетый с иголочки банкир — полагали, что прививается лишь небольшая часть детей мира. Они дали абсолютно неверный ответ.

Вакцины необходимо хранить при определенной температуре на всем пути от завода до руки ребенка. В охлаждаемых контейнерах их отправляют в транзитные пункты по всему миру, где грузят в авторефрижераторы и развозят по местным медицинским центрам. Там их хранят в холодильниках. Такие логистические маршруты называются холодовыми цепями. Чтобы они работали, в стране должна быть базовая инфраструктура для транспорта, электричества, образования и здравоохранения. Такая же инфраструктура необходима для строительства новых заводов. Вакцинируется 88 процентов детей, но крупные инвесторы полагают, что их всего 20 процентов, в связи с чем возникает подозрение, что они упускают огромные возможности для инвестиций (вероятно, наиболее прибыльны инвестиции в развивающихся регионах мира).

Такое неверное допущение возникает, когда вы оперируете категорией «они», куда отправляете большинство человечества. Какие образы вы используете, чтобы представить, что за жизнь ведет эта категория? Возможно, вы вспоминаете самые яркие и жуткие кадры из новостей? Думаю, именно этим объясняется, почему люди на четвертом уровне так плохо справляются с ответом на подобный вопрос. Лишения, которые мы видим в новостях, заставляют нас стереотипировать большую часть человечества.

Каждая беременность прерывает менструации примерно на два года. Если вы производите гигиенические прокладки, это негативно сказывается на вашем бизнесе. Скорее всего, вы осведомлены о снижении среднего количества детей на одну женщину в мире и радуетесь этому. Вероятно, вы также радуетесь тому, что все больше образованных женщин работают вне дома. Именно эти тенденции привели к произошедшему в последние десятилетия стремительному расширению рынка для ваших продуктов за счет включения в него миллиардов менструирующих женщин, живущих сегодня на втором и третьем уровнях.