Славянский Сокол - Сергей Самаров

– Тогда – едем. Эделинг Аббио уже должен приготовить палатку рядом со своей.

– Жить под княжеским именем, может, и приятно, – усмехнулся Стенинг. – Если бы вот еще и княжество в придачу иметь, совсем бы стало хорошо…

Эделинг Аббио приехал в королевскую ставку, уже чуть не ставшую сегодня днем для него ловушкой, чтобы посетить палатку Кнесслера. Время уже приближалось к вечернему, в ближайшем негустом лесу отчаянно кричали вороны, устраиваясь на ночлег, и потому эделинг в дополнение к первому десятку охранников взял с собой еще десять. Поверья говорят, что вороны не к добру шум поднимают.

Он уже дважды во второй половине дня посылал к Кнесслеру гонца, но оба раза гонцу говорили, что Кнесслер сразу же после окончания турнира куда-то уехал в королевской свите. Более того, куда-то выехали по приказанию своего эделинга и пятьдесят воинов Кнесслера, которым на следующий день предстояло участвовать в меле. И только с третьего раза вестовой передал Аббио приглашение на свидание.

Перед отъездом Аббио воспользовался предложением волхва Ставра, про которого слышал много, но с которым познакомился только в палатке воеводы Стенинга, изображающего собой князя Годослава. Ставр выглядел умным и весьма опытным несмотря на равные с Аббио годы и ему хотелось довериться. Однако доверие доверием, а у Аббио возникли свои соображения, которые, правда, еще требовали и осмысления, и уточнения, но уже заставляли его во многом сомневаться.

– Даны не оставляют тела своих воинов, погибших с мечом в руке, не сожженными. Это считается преступлением против Одина и оскорблением меча. Они не принесли тело убитого Лютом. Значит, придут за ним ночью и сожгут где-то в стороне, чтобы не привлекать внимания.

– Слуги Сигурда плюют на оскорбления и на честь, – возразил Аббио. – Они не имеют чести, не держат слова, нападают исподтишка и едва ли захотят рисковать.

– Твое дело, эделинг… Но я с данами встречался не меньше, чем ты, и знаю – единственное, что они ценят, свою посмертную жизнь. Им не страшно умереть, главное, чтобы умереть в бою, а не в постели. Уважают погибших и сами мечтают именно о такой смерти. Они обязательно вернутся за телом, иначе при случае никто не вернется за их телом. Таков закон…

– Посмотрим… – ответил Аббио уклончиво.

Он не хотел посвящать посторонних в свои планы.

Волхв переглянулся со стоящим здесь же Далимилом. Славяне не понимали недавно возбужденного и горячего эделинга, готового к мести и одновременно стремящегося к сотрудничеству. Того человека, который сам предложил помощь Годославу, чтобы таким образом отомстить Сигурду и свести его планы к провалу. Помощь, о которой его никто не просил. Но сейчас это был вообще кто-то другой, сдержанный, скрытный, больше слушающий, чем говорящий. И еще более непонятный, чем прежде. Впрочем, они знали уже по рассказам, что у Аббио быстро меняется настроение.

И, тем не менее, незадолго до заката Аббио послал два десятка воинов в лес по другую сторону военного лагеря франков. Послал потихоньку, в объезд через соседний холм, чтобы никто не знал об этом. А сам отправился в королевскую ставку, желая поговорить с Кнесслером.

– Мне доложили, что ты сегодня уже дважды пытался меня отыскать, – с улыбкой встретил старший эделинг младшего. – Но король решил сегодня доказать саксам, что доверяет им не меньше, чем своей охране, и взял меня с воинами Гаса в сопровождение при поездке по речному берегу.

– Да, король излишне доверчив. Все это могло бы обернуться для его королевства трагедией, не окажись в лесу того славянина и случись резня… А король в руках у саксов… – пробормотал Аббио себе под нос.

– Ты о чем, я не расслышал?..

– Потом скажу… А что Карлу понадобилось на берегу? – с прохладцей поинтересовался Аббио.

– Я думаю, он ищет места переправы одновременно для всей армии, желая наступать несколькими колоннами. Я знаю, что в противоположную сторону по берегу поехал монсеньор Бернар. Но его сопровождают только франки.

– Поздно… – мрачно изрек Аббио.

– Что – поздно? – не понял Кнесслер.

– Поздно переправляться. Думаю, еще до окончания турнира на том берегу Карла будет встречать с мечом в руке Готфрид, а отнюдь не Годослав. И если у Годослава нет полков, которые можно развернуть по всему фронту в противовес Карлу, то у Готфрида эти полки стоят в готовности. Помимо этого вторая армия Готфрида выстроилась на северной границе, готовая вторгнуться в мои земли. А небольшие отряды данов уже сожгли несколько моих деревень, пока я здесь развлекаюсь.

– Они стоят там давно… – возразил Кнесслер, успокаивая молодого эделинга. – Как только Карл вошел в наши земли, Готфрид выдвинул передовые полки. Свои деревни им грабить не позволяют, вот они и грабят твои. Обычная история. Это еще не говорит о войне.

– Нет, это как раз и говорит о войне. Грабители приходят осенью, когда собран урожай и есть, что взять. В мае приходят именно с войной.

– Мне кажется, ты ошибаешься. Но ты делаешь мне какие-то непонятные намеки на активизацию данов – что случилось у бодричей в отсутствие Годослава? У тебя есть какие-то вести?

– Есть. Есть и вести, есть и странные, и неприятные события, о которых ты не знаешь. Что хочешь узнать раньше?

– Начнем с вестей, если ты не возражаешь, – Кнесслер показал Аббио на кресло, в которое тот не сел, а почти упал, как усталый гонец после долгой дороги, а сам хлопнул в ладоши, вызывая слугу и приказывая принести вина для угощения гостя.

– Я не возражаю против такого регламента, – сказал Аббио, – потому что вести касаются всех, а события только меня. Впрочем, я не прав, события касаются тоже всех… Но об этом – потом… Итак, сегодня после обеда ко мне прискакал гонец. В Рароге бояре восстали против Годослава и соединились с воинами герцога Гуннара, убили князя-воеводу Дражко и захватили город. Годослав больше не князь бодричей. Вернее, почти изгнанный князь. Бояре разослали две княжеские дружины – на полночь и на закат – своих людей с призывами не поддерживать Годослава, отрешенного народом от власти, и обещают восстановить в княжестве вече. В этом их всегда поддержат все славянские храмы. Следовательно, у бояр шансов на успех больше, нежели у Годослава. И к тому же войска данов вот-вот вступят в княжество и сделают из него датскую провинцию.

– Ты уверен в сведениях? Это очень важно.

Аббио утвердительно стукнул ладонью по подлокотнику кресла.

– Сведения пришли через вторые руки сразу после вечерних событий. Опасаясь грабежа, фряжский купец вывез свои товары к берегу Лабы. Оттуда верные люди, которым я плачу, прислали весть мне. В них я уверен.

– В них. Но не в купце…

– Купца я не знаю.

Кнесслер задумался и потеребил бородку. Затем подошел к пологу палатки, выглянул наружу, словно проверяя возможность подслушивания, и вернулся к собеседнику.