И ты, Брут… - Александр Чернов

Улица Солнечная совсем не была солнечной, а наоборот теневой из-за множества фруктовых деревьев, растущих в садах и палисадниках. Почти незаметный со стороны узкий проезд и вел во второй тупик, представлявший собой прямоугольную площадку, с выходившими на нее калитками восьми домов. Не дай бог, случись в тупике пожар, и из-за его отдаленности и сложности подъезда, команда брандмейстеров смогла бы добраться до нужного места лишь к восьми кучкам пепла. Кстати, одна уже лежала на пятачке. Здесь то ли жгли мусор, то ли сгорела добрая половина чьего-то палисадника.

Номеров домов за плотной стеной буйной растительности видно не было. Но, к счастью, на свете существуют старушки, которые все знают. Две из них были к нашим услугам. Они сидели в углу площадки на огромном бревне с ободранной корой и бросали в нашу сторону откровенно любопытные взгляды. Мы приблизились к подружкам.

— День добрый, божьи одуванчики! — поприветствовал их Чума. — Который тут восьмой дом, не подскажете?

— Да вот он! — охотно ответила одна из подружек — полная румяная старушка с округлым лицом. — Кто вам нужен-то?

— Валера Мальцев.

— Здесь он живет, здесь, — активно закивала вторая старуха, с пергаментной желтоватой кожей на дряблом морщинистом лице.

— Только что из магазина вернулся с хлебом.

— Как раз к обеду поспели, — брякнул я и слегка поклонился подругам. — Спасибо, бабушки, за информацию.

Мы направились к интересующему нас дому. Калитка у Валеры была добротная, хорошо подогнанная. Забор, огораживающий палисадник аккуратный, недавно крашеный. Сам домик чистенький, новенький, похож на игрушечный. Видать, хороший хозяин, этот Валера Мальцев.

Я надавил на кнопку звонка, и где-то в глубине дома раздалась мелодичная трель. Почти тотчас же на веранде хлопнули двери, а через несколько мгновений открылась калитка в железных воротах и на бетонной дорожке, идущей через палисадник, появилась женщина лет тридцати в простеньком халатике до колен и тапочках. У нее было крепкое мускулистое тело спортсменки, белая с множеством темных родинок кожа, русые стянутые на затылке волосы и блеклое невыразительное лицо. Впрочем, на улице, в таком вот домашнем виде она себе наверняка не позволяет появляться. Принарядиться, накрасится, причешется, писаной красавицей обернется. Женщина на мгновенье замерла, окидывая нас взглядом, затем улыбнулась, пытаясь скрыть за приветливостью удивление, вызванное появлением у стен ее обители незнакомых людей, и, подойдя к калитке палисадника, поинтересовалась:

— Вы ко мне?

Чума был настроен воинственно, решив с самого начала придерживаться тактики запугивания.

— Нет! — неожиданно рявкнул он. — Мы к той жирной обезьяне, которая задолжала мне кругленькую сумму денег. Где обезьяна?..

Женщина округлила глаза и очумело спросила:

— Ребята, вы уверены, что не ошиблись адресом? Вам действительно наш дом нужен, а не обезьяний питомник?

— Нам Валера нужен, — прояснил я ситуацию и бросил свирепый взгляд на Санька, приказывая ему заткнуться. — Он дома?

— Дома. Но что вы хотите от моего мужа? — почуяв исходившую от нашей компании угрозу, женщина грудью встала на защиту своего супруга.

— Видите ли, — я вложил в слова все имевшееся у меня в запасе обаяние. — Мы с Валерой должны были сегодня встретиться по одному взаимовыгодному делу, но он на свидание не пришел. Вот мы и приехали к вам домой, чтобы кое-что ему передать.

Не знаю, что повлияло на решение женщины — мое ли обаяние или слова "должны кое-что передать", но она, поколебавшись, согласилась позвать мужа.

— Подождите, он сейчас выйдет, — пообещала она и удалилась. Калитку палисадника она нам так и не открыла.

Пару минут спустя появился Валера, правда, выглядел он весьма необычно: похудевшим килограммов на шестьдесят, уменьшившимся в росте сантиметров на десять, скрючившимся, изможденным, ужасно смахивающим на больного чахоткой человека, которому уже не мешало бы позаботится о составлении завещания. Завидев Валеру в новом обличии, мы с Настей остолбенели, а Чума вытаращил глаза и вскричал:

— Ты Валера?!

Доходяга в нерешительности остановился на бетонной дорожке и, оглянувшись за поддержкой на стоявшую в глубину двора супругу, удивленно сказал:

— Ну, я Валера.

Санек хохотнул:

— Мальцев?

Худое с желтыми кругами вокруг больших глаз лицо мужчины еще больше вытянулось.

— Мальцев. А что?

Чума неожиданно смягчился.

— Да нет ничего. У нас на зоне таких как ты доходяг досрочно по инвалидности списывали. Умирать, значит, домой отправляли.

Сравнение с зоновским доходягой ужасно оскорбило мужика. Он вдруг вспомнил о чувстве собственного достоинства и вскричал:

— Да что вы такое несете?! Что вам от меня нужно?

— Однако к калитке не подходил, предпочитая общаться с нами на расстоянии.

— Да все нормально, мужик, успокойся, — уже совсем миролюбиво произнес Санек. — Денег хотели тебе на лечение дать, за тем и пришли. Как только у Мальцева Валеры выбью долг, обязательно подброшу тебе пару сотен. А сейчас, извини, нам пора! — и Чума сделал нам с Настей знак двигаться к машине.

Не понимая, что, происходит, Мальцев был на грани истерики.

— Кто вы такие?! — прокричал он нам вслед.

Чума повернулся, продолжая идти спиной вперед, ответил:

— Из похоронного бюро!.. Да шучу я, Валера, шучу!.. Просто мы ошиблись адресом. Бывает. Ты уж не обижайся!

Мы сели в такси, хлопнули дверцами и выехали из тупика, а недоумевающий Валера Мальцев так и остался стоять на бетонной дорожке в своем палисаднике. Пока ехали по тесным улочкам частного сектора, я снова набрал номер телефона Мальцева, числившегося в Настином списке под номером два. На этот раз, едва подключился автоответчик, как раздался щелчок, и знакомый голос раздраженно произнес:

— Да, я вас слушаю!

От неожиданности и волнения у меня пересохло во рту, и я не сразу смог ответить. Наконец непослушным языком проворочал:

— Это ты, Валера?

— Ну я, — насторожились на другом конце провода. — Ты кто?

Чтобы не быть узнанным, я не стал далее продолжать разговор, отключил сотку и радостно сообщил, Чуме и Насте: — Есть! Нашелся! Это он, ребята, точно он! Едем скорее к толстяку, пока он никуда не смотался!

Возбуждение и радость передалась и моим компаньонам.

— Ну держись, толстяк! — вскричал Чума желчно, в предвкушении, скорой расправы над Валерой. — Я с тебя шкуру спущу!

Окрыленный надеждой на скорое получение причитавшихся ему денег Санек почувствовал душевный подъем и удаль. На выезде из района домов частного сектора он лихо обогнал тащившуюся впереди нас "Волгу"; плавно и уверенно прогнал автомобиль по сложнейшей развязке, затем, сделав замысловатый зигзаг, вырулил на шоссе и с шиком вклинился в поток машин.