Обман - Элизабет Джордж

— И окажусь крайней в случае чего, — закончила Барбара и посмотрела на Эмили испытующим взглядом.

— Брось, до этого дело не дойдет, — успокоила Эмили. — Я знаю, ты найдешь выход из любого положения. Да и к тому же кто лучше сотрудника Скотленд-Ярда убедит азиатов, что отношение к ним самое что ни на есть почтительное? Ну так что, согласна?

Итак, Барбара добилась желаемого: она хотела участвовать в расследовании, и теперь ей представилась такая возможность. Да, но ведь официально она находится в отпуске! И это знает не только Эмили, но и Ажар. С другой стороны, ее знакомство с Ажаром, одним из представителей «азиатской общественности», может оказаться совсем не лишним в этой ситуации.

— Согласна, — сказала она.

— Отлично! — Эмили попыталась при свете уличных фонарей рассмотреть на своих часах, сколько времени. — Черт возьми, как поздно! Барб, а где ты остановилась?

— Да пока еще нигде, — ответила Барбара и поспешно, чтобы Эмили не восприняла ее ответ как намек на согласие разделить с ней сомнительные удобства ее дома, добавила: — Я рассчитывала снять комнату где-нибудь вблизи моря. Чтобы первой ощутить свежесть ночного ветра.

— Не только свежесть, — уточнила Эмили. — Еще и вдохновение.

Не дав Барбаре открыть рот и поинтересоваться, что может быть особо вдохновляющего в бризе, который в лучшем случае чуть пошевелит застоявшийся от жары воздух, Эмили продолжала:

— Отель «Пепелище» — это как раз то, что тебе нужно. От него нельзя выехать на автостраду, зато он расположен на северной окраине города, над морем, а значит, ничто не помешает бризу принести прохладу. Поскольку отель стоит не на берегу и, следовательно, не имеет своего пляжа, то туристы даже в сезон останавливаются в нем лишь тогда, когда в других отелях Балфорда-ле-Нез свободных мест уже нет. И есть еще одно обстоятельство, почему проживание именно в этом отеле сотрудника Нью-Скотленд-Ярда сержанта Барбары Хейверс во время ее пребывания в Балфорде было бы крайне желательным…

— И что это за обстоятельство? — поторопила подругу Барбара.

— Убитый тоже проживал в отеле «Пепелище», — объяснила Эмили. — Так что ты будешь иметь возможность кое-что выяснить.

Рейчел Уинфилд часто спрашивала себя, к кому нормальные девушки обращаются за советом, когда жизнь ставит перед ними серьезные нравственные вопросы, которые необходимо немедленно разрешить. В ее представлении нормальные девушки обращаются за советом к своим нормальным мамам. Мать и дочь идут на кухню и за чаем дружески беседуют обо всем, что близко и дорого их сердцам. Главное было в слове «сердцам» — именно во множественном числе. Мама должна выслушать и понять, чем озабочена дочь, и помочь ей советом, подкрепленным собственным жизненным опытом.

У Рейчел все обстояло иначе: реши мать помочь ей советом, от ее опыта в нынешней ситуации не было бы никакого проку. Ну что пользы слушать рассказы дамы бальзаковского возраста — хотя и добившейся успехов в бальных танцах, — если у ее дочери отнюдь не танцы на уме? Если постоянно думаешь об убийстве, то зажигательные речи о соревнованиях по танцам на выносливость под музыку в ритме буги-вуги вряд ли придутся по душе.

В тот вечер, когда Рейчел предприняла неудачную попытку объясниться с Салах, ее мать, Конни, тоже ждало разочарование: Конни неожиданно подвел ее постоянный партнер по танцам. Он оставил ее, когда в воображении Конни уже нарисовался пьедестал почета, некий мифический алтарь (а это мучительно напоминало ей о том, что она уже бывала покинута, причем дважды, перед реальным алтарем мужчинами, имена которых и вспоминать-то не стоит), и произошло это меньше чем за двадцать минут до начала состязания.

— Живот у него схватило, — горестно объявила Конни, придя домой с утешительным призом за третье место, отвоеванным у двух пар, выступавших в роскошных костюмах. — Он просидел весь вечер в сортире, жалуясь на резь в кишках. Первое место было бы моим, если бы я танцевала не с Шеймусом О'Каллаханом! Корчит из себя Рудольфа Валентино…[12]

Нуриева, про себя поправила Рейчел.

— …А я должна постоянно думать о том, чтобы он не растоптал мне в лепешку ноги, когда он прыгает по танцполу. Ты не поверишь, Рейчел, я постоянно твержу ему, что свинг ничего общего не имеет с прыжками. Но разве ему объяснишь? И что, скажи мне, может дойти до мужика, который обливается потом, словно пережаренная индейка в духовом шкафу? Ха! Да ничего, черт возьми!

Конни поставила свой трофей на полку подвесного шкафа в гостиной. Она нашла ему место среди двух дюжин подобных наград: от небольшого оловянного стакана с выгравированными на нем мужчиной и женщиной, застывшими в свинговом па, до вызывающей гордость позолоченной чаши из серебра с витиеватой надписью: «За первое место в танцевальном конкурсе». Позолота из-за частой и тщательной полировки почти стерлась.

Отступив на несколько шагов, Конни Уинфилд полюбовалась пополнением своей коллекции. Она выглядела уставшей после многих часов, проведенных на танцполе, к тому же прическа, созданная парикмахером в косметическом салоне «Море и солнце», потеряла из-за жары первоначальный шик.

Рейчел наблюдала за матерью, стоя в дверях гостиной. Заметив у нее на шее засос, она мысленно прикинула, чьи губы поставили эту печать страсти: Шеймуса О'Каллахана, всегдашнего партнера матери по свингу, или Джейка Боттома. Этого парня Рейчел впервые увидела на кухне утром; мать познакомилась с ним накануне вечером.

— Никак не мог завести машину, — конфиденциальным шепотом сообщила Конни дочери, остолбеневшей при виде незнакомого мужчины с пухлой безволосой грудью, сидящего за обеденным столом. — Рейчел, он спал на тахте.

Расслышав последние слова, Джейк поднял голову, посмотрел на Рейчел и похотливо подмигнул. Рейчел и без подмигивания отлично поняла что к чему. Джейк Боттом был отнюдь не первым мужчиной, у которого возникли проблемы с двигателем перед дверью их дома.

— Ну как, впечатляет? — спросила Конни, кивая головой на полку, уставленную наградами. — Тебе, наверное, не верится, что твоя ма способна на такие блистательные победы…

Блистательные, ну-ну, — усмехнулась про себя Рейчел.

— …На танцполе! — Конни пристально посмотрела на дочь. — Чего ты такая кислая, Рейчел Линн? Ты хорошо закрыла магазин, а? Рейч, если нас обворуют, я не знаю, что с тобой сделаю.

— Я все закрыла как надо, — ответила Рейчел, — и дважды проверила.

— Тогда в чем дело? Ты выглядишь — будто лимонов наелась. И почему ты не пользуешься косметикой, которую я для тебя купила? Бог свидетель, Рейчел, ты же можешь быть куколкой, если захочешь. — Подойдя к дочери, Конни взлохматила ее волосы: черные пряди, обычно зачесанные назад, закрыли, словно вуаль, большую часть лица. — Вот, теперь совсем другое дело, — изрекла она.