Хитрый ход - Екатерина Вильмонт

Зеркала в туалете не было, только унитаз и маленькаяраковина. Ксюша вымыла руки и вытерла их о юбку.

Когда ее привели опять в гараж, Леха уже был без повязки, ион ободряюще подмигнул Ксюше.

Теперь увели Леху. Ксюша едва держалась на ногах иприслонилась к стенке, чтобы не упасть. Ее уже не трясло, просто внутри что-тобольно сжималось. Неужели это все? Неужели вот так глупо и бездарно кончитсяжизнь?

Вернулся Леха и сразу взял ее за руку.

Почему-то от этого стало легче.

– Ну все, спускайтесь, да поживее! – прикрикнул наних пожилой водитель.

– Ладно, дядечка, спустимся, не волнуйтесь, –примирительно произнес Леха и первым полез в люк. Спустившись на несколькоперекладин, он протянул руку Ксюше:

– Осторожнее, не свались! Ксюха, не бойся! –прошептал он.

Они очутились в погребе, где не было ровным счетом ничего,кроме деревянного топчана, покрытого стареньким байковым одеялом Ни стола, нистула – ничего. Освещался погреб слабенькой лампочкой под самым потолком.

Леха бережно усадил Ксюшу на топчан.

– Ксюха, я вот подумал: все не так уж плохо!

– Что? – ахнула Ксюша.

– Во всяком случае, убивать нас они не собираются, этоточняк! Иначе они не стали бы завязывать нам глаза.

– Ты правда так думаешь? – с надеждой спросилаКсюша.

– Конечно. И еще…

– Подожди, Лешенька, ты думаешь, они за нас выкуппотребуют?

– Выкуп? За нас? – рассмеялся, правда не слишкомвесело, Леха. – Это просто смех, Ксеня…

Она удивленно посмотрела на него. Он никогда раньше не звалее Ксеней. «Все-таки он замечательный парень, настоящий друг», – подумалаона.

– Понимаешь, я думаю, им от нас нужны какие-тосведения.

– Какие сведения? Мы же ничего не знаем!

– Но они-то не знают, что мы ни ухом, ни рылом… Кстати,давай… – Он вдруг замолк, испугавшись, что тут есть какие-то подслушивающиеустройства. Потом прошептал в самое ухо Ксюши:

– Давай договоримся: мы Витасика знать не знаем, первыйраз слышим и все такое. Можем признаться только, если они спросят про мужика сфранцузским бульдогом. Мы его знаем по собачке. Как же, Ларри, такой милуйпесик, поняла? Не отвечай, сожми мою руку.

Нас могут подслушивать. Давай все будем обсуждать вслухтолько для понта.

Ксюша два раза сжала его руку, мол, все поняла.

– Ну ты что, подруга? – громко произнесЛеха. – Успокойся.

– Леха, я пить хочу, умираю просто! – громкосказала Ксюша и опять сжала Лехину руку.

Он недоуменно взглянул на нее. А она ему подмигнула.

Ай да Ксюха! Если сейчас им принесут воды, значит, ихдействительно подслушивают.

Но воды никто им не принес. Однако это вовсе не означало,что подслушивающего устройства нет, просто их тюремщикам на них наплевать.Время шло, о них словно все забыли.

– Леха, я правда пить хочу.

– Потерпи, Ксеня, потерпи, а то попьешь, потом опятькое-куда захочешь…

Мало-помалу он тоже терял бодрость.

– Ой, Леха, а что с бабушкой будет? Даже подуматьстрашно.

И тут Леху осенило:

– Не волнуйся, Ксеня! Нас наверняка уже милиция ищет иочень скоро найдет!

Вовка Сидоров видел, как нас в машину запихали!

Никакого Вовки Сидорова не существовало. Ксеня поняла, чтоон блефует. По-видимому, подслушивающее устройство тут действительно было, ибочерез пять минут люк открылся и сверху им крикнули:

– Поднимайтесь!

А может, никакого устройства и не было, просто пробил ихчас?

– Ксеня, держись! – прошептал Леха.

– И лучше помалкивай.

Он первым вылез, подал руку Ксюше и спросил охранника: ..

– Я так понимаю, нас сейчас к главному поведут, да?

Митяй, похожий на шкаф, не счел нужным отвечать. Он простонаподдал слегка Лехе коленкой под зад, и тот пролетел несколько метров, струдом удержавшись на ногах.

– Ой! – испугалась Ксюша. – Леха, ты что?

– Ничего! Все путем! Просто охота человеку силушкупоказать.

– Эй, ты что-то больно шустрый, ничего, сейчас тебеязык-то укоротят.

Митяй вывел ребят во двор и повел вокруг дома. Они поднялисьна каменное крыльцо и вошли в дом. Небольшой коридор, и вот они входят впросторную комнату и видят, что посреди комнаты стоит круглый стол подстеклянным абажуром нежно-розового цвета. А за столом сидит человек ничем непримечательной наружности. Лицо у него скорее интеллигентное, во всяком случаена громилу он не похож, – Вот, шеф, эти шпендрики!

– Ладно, Митюша, ступай! – вкрадчивым мягкимголосом произнес он.

Митяй исчез.

– Вот вы, значит, какие… Ну что ж, поговорим! Да высадитесь, садитесь вон на диванчик, располагайтесь. И не волнуйтесь, еслинайдем общий язык, то к вечеру вернетесь домой. Так что не бойтесь.

– Мы вообще-то не понимаем… – начал Леха, приободренныймягким тоном шефа.

– Сейчас поймешь. Не буду тянуть и сразу спрошу:

– зачем вы, следили за Денисюком?

– За кем? – переспросил Леха, изображаянепонимание.

– За Виталием Антоновичем?

– Ксюха, ты такого знаешь?

– Первый раз слышу!

– Отлично, гуси-лебеди, отлично!

– Это какая-то ошибка, – начал Леха, – мывообще ни за кем не следили, делать нам больше нечего – следить за каким-тодядькой? На фиг он нам сдался?

– Действительно, у нас каникулы, станем мы их на слежкутратить! Зачем? С какой стати? – поддержала друга Ксюша.

– А в вашем возрасте следить за кем-то – первейшееудовольствие.

– На вкус и цвет товарищей нет.

– Хорошо, а фамилия Кулакова вам о чем-нибудь говорит?

– Кулакова? Да! Говорит! – обрадовался Леха.

– Вот, уже легче, – проговорил шеф. – И какиеу вас отношения с Кулаковой?

– Я ее один раз по телику видал! – выпалил Леха.

– Кого? – нахмурился шеф.

– Кулакову! Галину Кулакову, олимпийскую чемпионку полыжам! Крутая тетка!

У нее столько олимпийских медалей – офигеть можно!

– Ваньку валяешь, да?

– Почему?

– Я тебя про Наталью Кулакову спрашиваю!