Не жилец! История медицины в увлекательных заметках - Андрей Сазонов

Падение Западной Римской империи под натиском варваров сопровождалось культурной деградацией общества, но, к счастью, эта деградация не была полной, многое из римского культурного наследия сохранилось, в том числе и медицинские знания. Варвары не оценили римскую поэзию или скульптурное искусство, но то, что приносило практическую пользу, они охотно перенимали. Знатные люди старались заполучить к себе римских врачей или римских поваров, которые умели готовить различные сложные блюда, а не просто жарить мясо на вертеле. Спрос рождает предложение, поэтому римские школы, в которых обучали врачей, пережили падение великой империи. Можно предположить, что качество обучения в них существенно ухудшилось и в течение длительного периода, исчисляемого веками, не происходило никакого научного развития, но маленькая рыбешка лучше, чем пустая тарелка[65]. Главное, что медицинские школы сохранились, пускай и не все и не в прежнем виде, но сохранились. Даже плохая школа лучше индивидуального обучения у хорошего наставника, поскольку один человек, будь он хоть трижды гением, не способен обеспечить такое качество обучения, как коллектив преподавателей. Да и медицина в Древнем Риме достигла такого уровня развития, что одному человеку невозможно было одинаково хорошо специализироваться по всем направлениям. По самому скромному счету, требовались четыре преподавателя — по терапии, по хирургии, по акушерству и женским болезням и по аптечному делу. Это был minimum minimorum[66], который нельзя было уменьшить, но можно и нужно было расширять.

Вместе с медицинскими школами или с пониманием их необходимости на бывших римских землях сохранились врачебные корпорации, немного изменившиеся по структуре, но сохранившие свою сущность. Изменения заключались в том, что римские врачебные корпорации были государственными органами, которые возглавлялись государственными чиновниками — врачами, состоящими на службе у властей, и выполняли предписанные им функции. После исчезновения государства корпорации превратились в цеховые союзы, объединявшие врачей и аптекарей, то есть в общественные организации, которые защищали интересы людей определенной профессии.

Кстати говоря, известный знатный флорентийский род Медичи, давший Риму четырех пап, а Франции — двух королев, по легенде, ведет свое происхождение от придворного врача короля франков и лангобардов Карла Великого[67]. Оцените, насколько высок был статус врача, если правители Флоренции не гнушались вести от врача свою родословную. Статус аптекаря тоже был высоким, есть версия происхождения Медичи от некоего богатого флорентийского аптекаря, который получил прозвище Medico — «врач» и сделал его, во множественном числе, своим родовым именем. Нет ничего удивительного в том, что аптекаря звали врачом. Средневековые аптекари выполняли и врачебную работу — ставили диагнозы, назначали лечение, вскрывали нарывы, делали кровопускания. А средневековые врачи, в свою очередь, были знатоками лечебных растений и обладали всеми навыками, необходимыми для приготовления лекарств.

Что же касается представителей рода Медичи, то они еще в XII веке предпочли медицине гораздо более прибыльное ростовщичество, но фамилию оставили прежнюю. Такую измену фамильным традициям понять нетрудно. Медицина в те времена была уважаемым и прибыльным занятием, хороший врач или владелец крупной аптеки был богатым человеком, но ни медицинская практика, ни аптечная торговля не давали возможности сколотить крупное состояние, сделать, как говорил Генри Форд[68], «настоящие деньги». А вот банковское дело такую возможность дает.

А теперь давайте перенесемся в окрестности Неаполя, а именно в прибрежный городок Салерно, который от Неаполя отделен Везувием и Помпеями, погребенными под толстым слоем вулканического пепла…[69]

Дело было в далеком IX веке, а может статься, что и в VIII. Однажды во время сильного ливня под раскидистым деревом встретились четыре странника — итальянец, грек, араб и еврей. Разговорившись, странники открыли удивительное совпадение — все они оказались врачами, искавшими место в каком-нибудь богатом доме. «Неспроста провидение собрало нас здесь, — решили четверо врачей. — Это знак, ниспосланный свыше! Мы должны открыть в Салерно врачебную школу!» Решили — и открыли. Итальянец стал преподавать терапию, араб — хирургию, грек — акушерство, а еврей — аптечное дело. Со временем в школе прибавилось преподавателей, и она, продолжая называться по-прежнему, на деле превратилась в университет, первый университет в средневековой Европе, где не просто обучали врачебному и аптекарскому делу, а давали фундаментальное образование.

Прежде чем приступить к основному обучению — пятилетнему медицинскому курсу, нужно было изучить так называемые «семь свободных искусств» или «семь свободных наук», — грамматику, логику, риторику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку. На это уходило три года.

Не спрашивайте — зачем врачу нужно знать музыку или астрономию? В современных программах обучения врачей таких курсов нет. Но в Средние века существовал стандарт обучения, единый для всей Западной Европы. Приступать к учебе на одном из трех основных факультетов того времени — медицинском, юридическом или богословском — было возможным только после знакомства с семью свободными науками. Нередко к семи наукам добавлялась восьмая, вернее, курс логики расширялся до философии в целом. По сути, все семь свободных наук отвечали только требованиям богословского факультета, только священнослужителям они были нужны в полном объеме. Грамматика — для чтения и письма, астрономия — для вычисления дат праздников и постов, музыка — для богослужений, риторика с логикой — для проповедей и дискуссий, а арифметика с геометрией — для хозяйственных нужд. И пусть вас не удивляет геометрия, ведь Церковь владела большим количеством земель. Но сложилось так, что богословский учебный стандарт стал общим учебным стандартом.