Маленький плохой заяц, или Взаимосвязь религии и окружающей среды - Константин Михайлов

Часть североамериканских культур не пережила контакта с европейцами. Самый удивительный и печальный пример – миссисипская культура, столетия существовавшая на юго-востоке современных Соединенных Штатов. С европейцами они столкнулись по-настоящему только однажды, в начале 1540-х годов, когда до них добрались испанцы. Контакт был кратким, быстро перешел к насилию, и индейцы одолели колонизаторов. Но не сумели справиться с занесенными ими болезнями. В считаные десятилетия эпидемии сделали то, чего не смогли конкистадоры, и уже к концу XVI века от одной из самых развитых культур региона, которая имела сельское хозяйство, вела меновую торговлю с соседями и изготавливала прекрасную керамику, остались только курганы и воспоминания[130].

Тем, кто пережил эпидемии, пришлось приспособиться к новой действительности. Классический индеец наших детских игр ездил верхом, ловко стрелял из ружья и размахивал томагавком. Очевидно, что и лошадей, и огнестрельное оружие привезли в Новый Свет европейцы. Как ни странно, относится это и к томагавку: значительная часть топоров индейских вождей была изготовлена английскими и немецкими мастерами и привезена в Америку из-за океана[131]. Все это нимало не говорит о бедности индейской культуры: мы еще увидим, что в ней хватало удивительных и совершенно оригинальных идей. Но нужно учитывать, что почти все, известное нам об индейской культуре, относится уже к эпохе колонизации. И никогда нельзя быть на 100 % уверенными, что та или иная традиция не испытала никакого европейского влияния. Относится это и к религии – хотя мы склонны рассматривать религию как нечто стабильное и неизменное, в действительности она чрезвычайно изменчива и подвижна.

Племена Великих равнин не исключение. Достаточно заметить, что племя лакота (к одной из ветвей которого, хункапа, принадлежал и Сидящий Бык) имело множество преданий и легенд о лошадях, хотя их предки еще в XVI веке, скорее всего, лошадей не видели[132].

Лакота, как и, например, кроу, – часть большой языковой группы сиу. В XIX веке сиу жили на Великих равнинах. Но еще в XVII веке, по-видимому, они обитали восточнее, ближе к океану. Потом обстоятельства изменились. Прибрежные алгонкинские народы, соседи сиу, раньше них столкнулись с колонистами и быстрее освоили огнестрельное оружие. Позже и сиу научатся им пользоваться, но в первые десятилетия им сложно было выдержать натиск соседей, и сиу ушли на Великие равнины. Там от других индейцев с Юга они научились верховой езде и обращению с лошадьми. До этого сиу перевозили грузы, как эскимосы, на собачьих упряжках. Ружья и лошади изменили их жизнь. Они освоились в новых местах, научились бить бизонов и устраивать стремительные набеги.

Часто ли индейцы воевали между собой? О доколониальном периоде судить сложно и, конечно, нельзя исключать резкий рост насилия после прихода европейцев, отбиравших земли и поддерживавших одни племена в войнах против других. В то же время агрессивный Союз пяти племен ирокезов возник в XVI веке, еще до контакта с европейцами.

В хорошо задокументированный период XVIII – начала XIX века индейцы воевали друг с другом часто. Многие племена имели каких-то традиционных врагов; набеги – в XIX веке прежде всего с целью увести чужие табуны – случались регулярно и устраивались иногда даже не во время войны, а просто так, из чистого удальства. Для мужчины-индейца насилие было достаточно привычно, да и женщины, бывало, принимали в нем участие. Назвать это особенностью Великих равнин нельзя. Скажем, у зуни, части большого народа пуэбло, живущего на юго-западе США, в воинский мужской союз мог вступить только тот, кто снял несколько вражеских скальпов[133].

Схожие традиции были и у народов Великих равнин. Там считали, что мужчину мужчиной делает военная слава. Просто убийство врага особой доблестью не считалось – в обществе, где сражается каждый, это не редкость. Для того чтобы добиться подлинной славы, нужно было в бою выполнить определенные ритуалы. Состав их мог немного варьироваться, но часто включал угон чужих лошадей, снятие вражеского скальпа и захват оружия. Самым же выдающимся достижением для многих равнинных индейцев было «ку». Само это слово французского происхождения, на индейских языках оно звучало по-разному. Но речь шла об одном и том же: во время боя воин должен был рукой или специальным жезлом прикоснуться к врагу. Лучше всего – к живому, хотя некоторые племена засчитывали и прикосновение к мертвецу. Интересно, что уважением пользовался не только первый, но и второй, третий, а иногда и четвертый прикоснувшийся. Это делало осмысленными коллективные набеги и сплоченные действия в бою. Каждый, совершивший «ку», перенимал у врага частицу его мистической силы[134].

Воевали индейцы и друг с другом, и, конечно, с колонистами. Впрочем, первыми в XVII веке на равнинах появились миссионеры. Сначала это были католики, в основном французы (американцы и в наши дни пишут «сиу» на французский манер – «sioux»). Вплоть до середины XIX века конкуренции у них почти не было, потом появились и другие проповедники – протестанты и мормоны, но большинство обитателей Великих равнин все равно оставались верны своей традиционной религии.

Представлять религию североамериканских индейцев как единое целое было бы ошибкой. В обрядах и мифах разных регионов могут быть серьезные различия. Скажем, индейцы северо-западного побережья современной Канады широко практиковали обряд потлач, в ходе которого человек раздаривал свое имущество окружающим, и чем больше он раздавал, тем большее религиозное почтение питали к нему соплеменники. Бывало, что в ходе потлача люди раздавали все свое имущество. Этот обряд, однако, совершенно не был известен на Великих равнинах. В свою очередь, на севере, естественно, не знали мифов и обрядов, связанных с маисом, который там просто не растет.