На факультет к оборотням - Анастасия Бельская

– Я не… Что?! – вскрикиваю, осознавая его последние слова, а Виктор усмехается, выпрямляя спину, и намереваясь покинуть палату, – Анге, о чем он говорит?!

Но ведьма уже поспешно поднимается, собираясь, кажется, успеть уйти раньше Виктор – и лишь на мгновение останавливается у самой двери.

– Вам, ребятки, вижу, о многом надо поговорить… Без свидетелей. Счастливо оставаться, и мистер Съер – я надеюсь, вы не утомите сильно Санти и проследите, чтоб она доела суп.

– Всенепременно, – едва ли не облизывается оборотень, а я натягиваю одеяло повыше.

Он. Видел. Меня. Голую.

Мамочки, да за что ж мне все это?!

– Извращенец! – шиплю я почти сразу, как за Анге с тихим щелчком закрывается дверь.

Бровь Съера мгновенно взлетает вверх, а весь вид выражает глубоко оскорбленную честь. Но мне не до этого – я до сих пор представляю в уме, как я без сознания, и вся, как на ладони, а парень смотрит, и…

О Прародительница, мне никогда не отмыться от этого позора!

– Знаешь, я уже, конечно, привык к отсутствию благодарности и хоть какой-либо вежливости с твоей стороны, – четко выговаривает оборотень, тем самым заставляя меня вынырнуть из окутавшего внутри ужаса, и прислушаться к его словам, – но вот чтоб без всякого повода награждать подобными оскорблениями…

– Без повода?! Ну, конечно, рассказывай… А как тогда я оказалась… В неглиже?!

– Чего?! Ты что, думаешь, это я тебя раздел?

Изумление в его глазах настолько искренне, что на секунду я задумываюсь в правоте своих слов. Но тут же отметаю глупые мысли – а разве может быть иначе?!

– Знаешь, ведьмы, конечно, талантливы по своей природе, но последнее, что им удастся – это раздеться в полете перед тем, как разбиться насмерть! Да и кому вообще придет подобное в голову?!

– На самом деле, я задал себе подобный вопрос, когда тебя там увидел, – лицо Съера внезапно искажает гримаса, словно от одного воспоминания ему становится плохо, – на самом деле, ты должна была погибнуть, но оказалось…

– Ну простите, что не нашел там кровавую лепешку, – бурчу я, цепляясь за его лицо, и почему-то сильно расстраиваясь от этого.

С какого вдруг черта он морщиться, вспоминая меня там голую?! Или я совсем чокнулась, или Съеру не понравилось то, что он увидел…

– Ну при чем тут это-то? – едва ли не стонет Виктор, и затем прищуривается, окидывая меня потемневшим взглядом, – это – чудо, что ты осталась жива…

– Именно поэтому ты на радостях раздел меня? – упрямо талдычу единственную волнующую меня мысль, и атмосфера между нами кардинально меняется, повинуясь вмиг посерьезневшему Виктору.

– Все еще думаешь, что я сиганул за тобой, чтобы предаться каким-то аморальным действиям? – зло цедит оборотень, и мне становится неожиданно страшно оттого, насколько серьезным и строгим он может быть.

– Другого варианта я просто не вижу!

М-да, а ведь я действительно на зависть упертая! Ну же, Съер, скажи что-нибудь о моей ненормальности, и мы снова пободаемся на словах, завершая разговор шутливым спором… Давай же, Серый.

Ну почему ты молчишь?!

– Знаешь, Сантарра, – медленно произносит Виктор, и в груди я чувствую липкий страх от предчувствия следующих слов, – я многое могу понять, и также на многое закрыть глаза. Но когда в ответ на очередное спасение я получаю оскорбление… при чем в том, о котором никто в здравом уме бы и не додумался…

Виктор отходит к двери, надвигая капюшон от толстовки на растрепанную в его лучших традициях прическу, и кладет руку на дверную ручку. Мне хочется вскочить, догнать, завопить в голос… Все, что угодно, лишь бы не дать ему вот так уйти!

Но я лишь упрямо сжимаю губы, и старательно отвожу взгляд. Впрочем, бесполезно – не смотреть на него я не могу.

– Ешь суп, Сантарра, и поскорее приходи в себя. – Бросает Съер перед тем, как повернуть ручку, и сделать последний шаг за дверь. – А я, пожалуй, пойду. Там, знаешь ли, еще столько не раздетых девушек… Надо исправлять беспорядок.

Он со всей силы шарахает дверью, что в корне разнится с его спокойным тоном, и оставляет меня одну в звенящей тишине палаты. Тут же следом входит медработница, спрашивая о моем самочувствии, и назойливо пытаясь заставить доесть бульон.

– Да отстаньте вы! – с надрывом в голосе выкрикиваю на очередные уговоры съесть еще ложечку, и скидываю поднос на пол, резко натягивая одеяло.

Я накрываюсь с головой, отчетливо слыша причитания девушки, пока она убирает учиненный мной бардак. От этого становится еще более стыдно – я не имела права так себя вести.

И уж точно не медработница виновата в том, какое состояние у меня стало после разговора со Съером, и его обиды. На что он вообще взъелся?! Да, я не рассыпалась в благодарностях за спасение жизни, но когда я вообще так делала?!

А еще, ну разве я не права, обвиняя его в своей неожиданной наготе в той яме? Или он действительно думает, что все поверят, будто это произошло само собой?!

С этими мыслями, беспорядочно перескакивая с одного мнения на другое, и почему-то сама себя убеждая в собственной правоте, я засыпаю. Меня будят, поят лекарствами, дают еду и регулярно навещают следующие два дня – Анге со своими настойками, твердой рукой отвергая все предложенные медблоком лекарства, Тейзи с Брок, которые рассказывают все новости на своем факультете, и не забывают упомянуть о главном супер-событии всей академии – то, что братья Съеры уже прошли трансформацию.

– Кажется, Фолл признал, что это самое раннее обращение на его памяти, – задумчиво произносит Тейзи, пока я озадаченно слушаю девушек, и пытаюсь переварить эти новости, – никто из студентов до этого не перевоплощался на первом же занятии в лесу! А тут сразу двое…

– А кто из них первый?

– Не знаю. На самом деле, они не видели друг друга в момент обращения – так что, вполне возможно, что примерно в одно время. А это важно?

– Я слышала, что у оборотней время перевоплощения определяет силу, – вздыхает Брок, теребя браслеты, – у кого волк внутри сильнее, тот раньше может получить вторую ипостась… Но, это все так, предания.

– Наверно, в их паре первым был Димитр. Он же старше, и будущий вожак… Так что, вполне логично, что он сильнее. А ты что думаешь, Санти?

– Не знаю, – честно произношу я, и стараюсь сесть поудобнее в уже осточертевшей кровати, – в любом случае, я рада за братьев.

Угу, а еще удивлена, почему Виктор сам мне об этом не рассказывал. Хотя, в свете нашего последнего диалога, если подумать, то у него и шанса-то не было. Нужно поздравить его с таким событием, когда он придет ко мне в следующий раз, и расспросить об обращении поподробней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но он не приходит.