Мое условие судьбе - Евгения Михайлова

Аня сидела полночи, вжавшись в кресло, такая классная Золушка, бал которой закончился, наверное, навсегда. Она даже не плакала. Она вцепилась вдруг своими длинными пальцами с наклеенными ногтями в облитую лаком прическу и рвала ее, чтобы причинить себе физическую боль. «Не фиг было мечтать». Она поняла наконец, что выражение «рвать на себе волосы» – это никакое не выражение. Это такой способ занять глупую, опозоренную на весь свет голову.

Денис на рассвете поговорил с двумя дворниками-мигрантами, оставил свой телефон, и к вечеру ему позвонили. Сказали выйти в самый безлюдный уголок сквера. Денис достал с полки «Войну и мир», открыл на нужной странице и взял сумму, отложенную, чтобы заплатить за этот месяц за квартиру. Хозяева к нему относились нормально. Можно попросить, чтобы подождали. Где-нибудь подработает. Сунул все в карман. Вышел, даже не надев куртку. У назначенного места стояли у тополя старые, грязные, явно побывавшие в переделках «Жигули», из них вышел ему навстречу неприметный мужичок. Сделка состоялась быстро.

Дома Денис развернул тряпку, в которую был завернут травматический пистолет «шаман». Не новый, конечно, потому Денису и подошел по цене. Но это то, что нужно. Самый мощный из травматов, подходят к нему разные патроны. Результат такой же, как и от боевого, если стреляющий знает анатомию. Денис знал все. Стрелять научился еще в школе. Конечно, кроме тира и соревнований по стрельбе, настоящего опыта не было. Но он в теории – не простак. А теория в любом деле – главный опыт. Он опять завернул пистолет в тряпку, аккуратно уложил на полку с журналами – между стопками. Затем стал задумчиво изучать книги на полке, где были медицина, криминалистика, патологоанатомия. Выбрал, как всегда, несколько, положил перед кроватью, включил настольную лампу на полу, устроился в своей обычной для чтения позе и выпал из действительности.

Через несколько часов спина у него затекла, глаза устали от плохого света. Денис встал, потянулся, легко сделал «мостик», походил на руках, как на ногах, потом у стены какое-то время стоял на голове, чуть касаясь стены пятками. Он всего добивался без долгих тренировок. Просто делал то, чего хотело уставшее тело. Он не догадывался, насколько совершеннее устроен физически, чем большинство людей на земле. А даже если бы ему это сообщили как достоверный факт, его бы это не очень заинтересовало. Ну, такой. Его заслуги в том нет.

Лечь спать нужно раньше. Завтра опять вставать на рассвете. Да и каждый день, пока не расплатится с долгом за квартиру. Если получится, нужно и маме послать не как обычно, а за… за сколько получится. Днем сходит в ближайший магазин, предложит себя для разгрузки товара. При мысли о магазине захотелось есть. На кухне его ждала печальная ситуация. Меньше половины бутылки молока, кусок лаваша, безвкусного и уже засыхающего. Мука плохая. Весь хлеб теперь такой. Если бы Денису нечего было делать, он бы изобрел отличную муку. Он бы многое придумал. И совершенно другую мобильную связь, и невиданного нового поколения интернет. Мало кто знает, но огромная заслуга в изобретении мобильной связи и вай-фая принадлежит голливудской красавице Хеди Ламарр. Она и в кино снималась, заработала, между прочим, тридцать миллионов долларов, и шесть раз выходила замуж, и троих детей родила… И сделала гениальные изобретения. А у Дениса времени нет. Ему надо зарабатывать на квартиру и молоко, читать – еще столько непрочитанных книг, и служить Ане. Последнее требует его полностью. Ничего он ей пока хорошего не сделал. Но служить надо душой – круглосуточно, не переставая. Есть она рядом с ним или нет ее давно, никакой роли не играет.

Надежда на то, что у него в морозилке еще лежат пельмени, оказалась миражом. Да и так ничего. Проблема в количестве. Молоко Денис любил больше всего на свете. Это для него была и еда, и десерт, и лекарство. Простудится, выпьет теплого молока – через час здоров. Он выпил молоко, доел лаваш и решил, что завтра будет в магазине разгружать товар только за молоко. Оно сейчас долго стоит. Он забьет им этот маленький холодильник не просто советских времен, а что-то из времен военного коммунизма, если тогда были холодильники. Вряд ли, конечно. Но то, что этот кошмар еще что-то холодит, может сойти за техническое чудо. Это как говорящий покойник. Покойник…

Денис вернулся в комнату, подошел к полке, где между журналами лежал пистолет, не взял его, просто стоял и смотрел на эту полку. Если Аня пошлет его убивать людей, которых он даже не знает, он, разумеется, пойдет. Теперь он готов. Раз не знает людей, то его могут и не найти. Никак не выйдут на след. Могут и найти. Могут бить, пытать, спрашивать: «зачем?», «за что?».

Денис не сможет отвечать на тупые и бессмысленные вопросы. Возможно, кто-то это делает зачем-то и за что-то, наверняка так. Он сделает по причине, которую невозможно объяснить другим людям. Он уверен, что в свои восемнадцать лет выбрал главную ценность. И не в жизни. Эта ценность больше цены жизни. То яркое, светлое, безграничное, то, что освещает его душу только в присутствии Ани, – это она и есть, эта ценность. Для него встреча с Аней – неожиданность. Он с детства считал, что реальная жизнь ужасно проигрывает по сравнению с жизнью в книгах. И вообще не понимал, почему люди за нее так цепляются. У Дениса в другом городе осталась бедная мама, которой все давалось с таким трудом. Он ее помнит и видел только падающей с ног от усталости. Но она всегда ему успевала сказать перед сном, как он с его красотой и умом выйдет в люди. То есть она не считала, что они уже люди! Его это не поражало, а как-то подавляло, удручало. Он очень жалел и жалеет мать, просто всегда знал, что в те «люди», в которые она хочет, чтобы он вышел, он не пойдет. Он не будет торговать, воровать, предавать себя, пресмыкаясь перед кем-то, кто уже выбился в «люди». Ему ничего не нужно. Ничего, кроме того, что он мог иметь. Он никогда не хотел дорогую игрушку, потом дорогую одежду, потом машину. Его, наверное, единственного в школе никогда не дразнили и не презирали из-за того, что он был «бесплатник». Но и не любили, конечно. И одноклассники, и учителя просто не знали, как с ним обращаться. Ему все известно до того, как это начнут учить на уроках, красив, как языческий бог, делает что хочет. Захочет, соберет свои книги-тетради и уйдет с уроков. Захочет, пойдет на весь день в лес и будет там один смотреть на небо, слушать, что шепчут друг другу верхушки деревьев.

И была еще одна вещь. Когда у них у всех пришла пора полового созревания, он, конечно, получил опыт близости с женщиной. Тщательно скрывал от всех, но он вынес из него чувство брезгливости. Решил, что это был какой-то сбой, не та девушка, проверил себя еще пару раз… И понял, что женщина рядом ему не нужна. Он просто ее возненавидит через месяц. А в целом жизнь его устраивала. Никто ему не мешал быть самим собой. Общаться с книгами и природой. Он был приветлив и приятен с соседями, знакомыми, он никого не презирал, даже самых темных и тупых. Это, возможно, было хуже, чем презирать. Тень дерева интересовала его больше, чем другой человек. Ему бы никогда не пришло в голову назвать это одиночеством. Это просто его судьба.

И тут Аня! От других девушек она отличалась одним: его потрясением при взгляде на нее, при касании, при молчании, при любом разговоре. Совершенно не важно, что она знает, чего – нет, какой у нее характер, что она делает без него, не имеет значения даже ее внешность. Хотя он может ее объективно оценить: вполне эффектная внешность. И банальные слова «любовь – страсть» тоже не имеют никакого значения для Дениса. Для него важны другие слова: смысл, суть. Так получилось, что Аня выше всего остального на свете. Убить ради нее – это такая малость. За смысл. Для чего-то же он рожден. Потом, наверное, все кончится. Но ему достаточно того, что у него было с Аней. Она потом, наверное, будет о нем вспоминать.