Люби меня! - Жаклин Бэрд

— И как всегда вовремя. Может быть, ты присядешь и мы начнем?

Собрав всю свою волю в кулак, она на подгибающихся ногах подошла к столу и села в ближайшее кресло.

— Доброе утро, — не глядя на Алекса, поздоровалась Лиза, положила перед собой сумочку и, сцепив руки, стала ждать.

— Раз держателей акций осталось только двое, то можно рассматривать наш бизнес как семейный… начал свою речь Алекс.

При этих словах Лиза резко замотала головой, гневно глядя на его загорелое лицо.

Лиза отметила про себя, что на его красивом лице по-прежнему было насмешливое выражение, которое она так хорошо знала. Он наслаждался происходящим. Ему было недостаточно ее унизить, он хотел увидеть ее поражение. Зачем было говорить о том, что «Лоусон» — это семейная фирма? Только чтобы подчеркнуть ее неудачу.

Не выдержав его настойчивого взгляда, она отвела глаза.

— Я попросил архитектора приготовить модель, чтобы ты могла представить себе готовый комплекс. Она рассеянно взглянула поверх модели.

— Что скажешь, Лиза? — Вопрос заставил ее опять посмотреть на Алекса. Он ждал ответа, и в его глазах светилось нескрываемое торжество. Почему? Он и так знает, что у нее нет средств, чтобы противостоять ему. Но она не доставит ему такого удовольствия.

— По-моему, все уже сказано. Или тебе хочется устроить процедуру голосования? — в воздухе повисло напряжение. Только ее бравада позволила ей выдержать его взгляд. — Все голосуют «за».

— Но ты даже не взглянула…

— К чему? Ты владеешь компанией. Распоряжайся, как хочешь. Желаю удачи. — При взгляде на его безупречные точеные черты и при мысли о расставании у нее заныло сердце. — Я пришла сюда лишь сказать, что готова продать тебе свои сорок семь процентов. Но в обмен я хочу сохранить за собой право на марку «Лоусон Дизайнер Гласе». Ты согласен?

По его удивленно взметнувшимся бровям она поняла, что он ошеломлен.

— Почему? — Не отрывая взгляда от ее лица, он откинулся в кресле.

— Разве это имеет значение? Ты получил, что хотел: землю, выход к реке.., все, в чем был заинтересован. —Она и не пыталась скрыть своего огорчения.

— Ты клевещешь на меня, Лиза. Если ты ищешь снисхождения, то это не лучший способ.

— Мне не нужно твое снисхождение. Я хочу только того, что принадлежит мне: мое имя.

— Я считал, что твое имя — Соломос. — Насмешливая мягкость его замечания только усилила ее гнев.

— Уже нет, и ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

— Не капризничай. Скажи, в чем дело.

— Я нашла другое здание для стекольного производства. Тогда никто из персонала не пострадает из-за того, что я поверила в твою ложь. Все сотрудники сохранят работу.

— Мне надо было это предположить. — Он удовлетворенно улыбнулся. — Очень великодушно. Ты могла бы быть так же благородна и в делах, касающихся тебя самой.

— Я не причинила тебе никакого вреда. — Отодвинув стул, она встала. — Если ты не возражаешь, я встречусь с твоим адвокатом для обсуждения финансовых деталей. — Взяв сумочку, Лиза направилась к двери.

Но дойти ей не удалось, он задержал ее. Силы оставили ее, она больше не могла разыгрывать роль железной бизнес-леди.

— Оставь меня.

К ее удивлению, он тут же ее отпустил. Но пока она поднимала упавшую сумочку, он подошел к двери и запер ее.

— Что ты о себе возомнил? — заплакала она. Она боялась остаться с ним наедине в номере отеля.

— Ты скоро узнаешь, — сказал он, положив ключ в карман.

Лиза огорченно вздохнула. Большая элегантная комната превратилось для нее в клетку. Она растерянно глядела на Алекса своими огромными голубыми глазами. Он был в идеально сидящей черной тройке, в серой шелковой рубашке и тщательно подобранном галстуке, пиджак подчеркивал его широкие плечи. Алекс был совершенно неотразим и бесконечно опасен.

Он остановился в футе от нее, но не попытался к ней прикоснуться, а лишь оглядывал ее с ног до головы.

— Ты так хороша, Лиза.

— Благодарю. Но твое мнение для меня теперь ничего не значит. Выпусти меня отсюда.

— Ты что, и вправду меня больше не любишь?

Любит ли она его? Сердце ее застучало. Не так давно она любила его больше жизни.

— Нет, — отрезала она, прогоняя от себя нежелательные воспоминания. Но даже один взгляд на него вызывал у нее смятение чувств.

— Ты боишься меня, Лиза?

— Нет. Не понимаю, зачем тебе понадобилось вызывать меня сюда. Я отчетливо помню, как ты сказал, что не желаешь меня больше видеть.

— Я солгал. — Он натянуто улыбнулся и попытался взять ее за руку, но она быстро отшатнулась, боясь его прикосновения. Она слишком ясно помнила их последнюю встречу. Его рука беспомощно повисла в воздухе. — Как там Джед? — мягко поинтересовался он.

— В последний раз он связывался со мной по электронной почте из Интернет-кафе в Риме. В конце недели он возвращается в Монтану. — Она не удержалась и добавила:

— Я собираюсь поехать к нему на недельку, пока наши юристы выработают окончательное соглашение по нашему делу. — Пусть Алекс думает, что она поедет к своему любовнику.

Он сделал шаг, и Лиза опять отступила, еще и еще, пока наконец не наткнулась на стол.

— Нет никакого дела. Я не покупаю акции и оставляю за собой торговую марку.

Она мертвенно побледнела. Алекс открыто злорадствовал.

— Ты — подонок! — яростно выдохнула она. — Зачем я вообще вышла за тебя замуж? — Она затрясла головой. — Немедленно дай мне развод. — Последние полчаса она и так едва держалась, а внезапная чудовищность происходящего окончательно подкосила ее. Этот человек отнял у нее компанию и держит ее в плену. Чего он еще хочет? Отнять у нее жизнь? У нее подогнулись колени. Хорошо, что можно опереться на стол.

— Нет, не дам. — Безжалостная улыбка появилась на его чувственных губах. — Я решил вернуть тебя. Хватит играть в игрушки.

Лиза в ужасе хватала ртом воздух и не могла произнести ни слова. Он хочет ее вернуть! Это безумие.

— Я больше не считаю, что Джед — твой любовник. — Он поднял пальцем ее подбородок, его темные глаза внимательно вглядывались в ее лицо. — Я все узнал о нем. Он заканчивает семинарию и скоро станет священником. По всем расчетам, ему осталась одна ступень до ангела, а по словам его братьев, он не знаком с сексом.

Ее щеки запылали. Отчего это? От тепла его руки на ее лице или от гнева, который вызвало у нее его расследование?

— Надеюсь, ты не сообщил его братьям о своих грязных подозрениях? — Она вдруг обрела голос. — У Джеда и так достаточно неприятностей с его семьей, которая была против его решения стать священником. Не хватает ему быть обвиненным в прелюбодеянии.