Весенние мелодии - Сандра Мэй

– Джеки, это я, успокойся, бедная девочка, Джеки, ДЖЕКИ!!! Тихо. Не мешай Рику. Он работает…

Потом ее голые и грязные плечи накрыл чей-то пиджак. Нет, не чей-то. Дяди Сэма.

И тогда Джеки поняла.

Конец света называется вовсе не Армагеддон.

Конец света носит имя «Рик Каллахан».

…Отскок. Атака. Пируэт, вольт. Прими удар и продолжи его. Плохо. Ты не паровой молот. Сколько можно махать кулаками и не устать? Ну, пусть полчаса. Потом тебя сомнут. Еще раз.

Продолжи удар. Прими его на грудь, развернись в ту же сторону и проводи его до конца. Поймай момент, когда он потеряет равновесие, и придай ему дополнительное ускорение. Замечательно. Не останавливайся. Уходи в вольт. Теперь обратный пируэт. Используй инерцию удара противника. Как бы он ни был силен – действие всегда равно противодействию. Сколько бы он ни отдал сил удару – ты всегда можешь вернуть ему столько же.

Пируэт. Мягче. Плохо. Ну и что, что лежит? Он же моргает. А должен вырубиться. Еще раз.

Разминка окончена. К бою, господа офицеры. Даю установку. Офицер Каллахан, на вас совершено нападение. Нападавших… ну, пусть будет пятеро. Отлично. Очень хорошо. Плохо, Рик, плохо… держи удар! Хорошо. Очень хорошо.

На сегодня достаточно. Рик, можешь снять повязку с глаз…

Он перестал любить и ненавидеть, перестал чувствовать боль и блаженство, превратился в слух и зрение, а еще в ветер и силу. В огонь и водопад. В сухой лист и бешеного тигра.

Он танцевал со смертью, он это знал. Потому что смерть глядела на него из безумных зрачков подонка, осмелившегося прикоснуться к его женщине.

Он был спокоен и холоден. Подонок сделал свой выбор. Он должен умереть.

Рик Каллахан, краса и гордость Особого отдела, боец от Бога, любимый ученик маленького, пожилого и желчного Джона Ли, уроженца Китая, тридцать лет проработавшего инструктором по рукопашному бою в криминальной полиции Лос-Анджелеса.

Он двигался четко и почти бесшумно. Все его движения были стремительны и экономичны, он был холоден и спокоен, и все же эффект, произведенный им, можно было сравнить только с авиационной бомбой, упавшей в курятник.

У него все еще не было случая подумать про оружие, да, по правде сказать, он про оружие и забыл.

Он помнил только одно. Только одно стояло у него перед глазами.

Полуобнаженная, окровавленная Козявка Джеки кричит, выгибается в руках мерзавца.

Он сам выбрал.

Рик обманул Баркли коротким пируэтом, взвился в воздух, в прыжке выбив нож, который заметил еще в первый миг боя. Опустился в мягком полуприседе, тут же отпрыгнул от обмякшего и разом поскучневшего противника, отвернувшись от него…

Уголком глаза уловил слишком знакомое, слишком привычное движение в полумраке сзади, и тут же в мозг ему вонзился вопль Джеки:

– Рик! Сзади!

Время замкнуло круг.

«Рик! Сзади!»

Хрупкая мальчишеская рука, неестественно вывернутая, измазанная кирпичной пылью пополам с кровью. Неправдоподобно большой пистолет рядом со скрюченными детскими пальцами.

«Простить я тебя не прощу, сынок, но и винить не стану. Ты просто выполнял свою работу».

Ты просто убил мальчишку.

С тех пор прошло десять лет. Рик Каллахан так и не смог привыкнуть стрелять в людей. Тех браконьеров он гнал пинками тычками, благо Джонни Ли научил его крайне болезненным штучкам.

А потом раздался выстрел. Папа, как всегда, успел вовремя.

Сэм Каллахан опустил пистолет. Джеки с тихим всхлипом бросилась на шею к его сыну и затихла. Рик тоже затихал. Остывал. Приходил в себя.

Сэм устало посмотрел на пушку. Он всегда хорошо стрелял. Прицельно, навскидку, вслепую. По движущейся мишени, по мишени неподвижной, по нескольким мишеням.

Он умел реагировать на движение, умел упреждать даже снайперский выстрел. Ему до смерти надоело его собственное мастерство.

Джеки с любопытством покосилась на валявшийся на земле пистолет Баркли. БЫВШЕГО Баркли.

– Интересно. Такое ощущение, что ваши пули столкнулись в момент вылета из… как называется эта палка с дыркой?

Рик улыбнулся, баюкая Джеки в своих объятиях.

– Эта палка называется дуло. Называлась. Теперь это просто мусор. Палка с дыркой. Он не успел выстрелить. Папу никто не обгонит.

Джеки вскинула голову, посмотрела на Рика с такой неистовой любовью, что ему сделалось жарко.

– Рик.

– Тихо, маленькая. Сейчас будем выбираться отсюда.

– Рик, я люблю тебя.

– А я – тебя.

– Рик…

– Что?

Он понял. Посмотрел на отца. Сэм Каллахан крякнул и пошел вперед. Что он тут не видел? Как целуются?

Пейдж Бартолби похоронили на городском кладбище Литтл-Уотер-Рок. Шпицев Роби и Тоби забрала к себе рыдающая миссис Ферфакс.

Дейрдре Каллахан, опухшая от слез, непривычно тихая и присмиревшая, окружила Джеки такой нежной заботой, что девушка очень быстро пришла в себя и перестала кричать во сне.

Из Айовы пришел рапорт об обнаружении останков Аделы Баркли, похороненной в большом кожаном чемодане…

А потом пришло время возвращаться в Нью-Йорк.

Джеки О’Брайен и Сэм Каллахан сидели на скамеечке в парке, где всего неделю с небольшим назад их застигла покойная Пейдж Бартолби. На этот раз они почти не говорили. Молчали.

Потом Джеки тоскливо протянула:

– Дядя Сэм… Он даже не хочет со мной разговаривать!

– Ну что ты хочешь? Он вбил себе в голову, что недостоин тебя и все такое. Джеки, ты поезжай и разберись со своими делами. Подай на свою розовую начальницу в суд, приведи в порядок квартиру… Подумай хорошенько, ведь жить с полицейским – это не сахар…

– Дядя Сэм, вам ли это говорить?

– А кому же, как не мне? Я же знаю. Рик ни за что не поедет в большой город. Готова ли ты остаться здесь, в глуши?

– Я действительно так напоминаю дурочку с амбициями?

– Вовсе не напоминаешь. Но ты прожила в большом городе всю свою жизнь. Нелегко бросать то, к чему привык с детства.

– Я люблю его.

– Я лично – рад. Дейрдре тоже. Шончик, судя по всему, женится на юном даровании – это тоже хорошо. Джеки, за вас с Риком это все равно никто не решит. Поезжай. И подумай.

Джеки задумчиво крутила в руках зеленую веточку…

Она уехала через три дня. Рик был на дежурстве – судя по всему, из чистой вредности. Джеки прождала его во дворе, а потом Шон решительно запихал ее в машину.