Новая Инквизиция II - Михаил Злобин

— Тогда передай ему пламенную благодарность от меня! — Маришка обхватила мою шею руками и наградила жарким поцелуем.

— Э-э-э… я боюсь, Изюм мне всечёт, если я ему такое передам, — хохотнул я, красочно представляя охреневшее лицо старого спецназовца.

— Ну смотри, он спас тебя, а ты меня, круг замкнулся! — поддержала шутку красавица. — Несправедливо будет его подвиг безответным оставлять.

— Ладно, так и быть, свожу его в ресторан…

— А это у тебя откуда?

Острый ноготок ткнулся мне в плечо, указывая на несколько отметин, оставшихся после перестрелки на АЗС, когда я пытался отвлечь внимание вооруженных кукол от Умара.

— Да так, пару пуль словил, — не захотел я особо вдаваться в подробности.

— А вот этот, большой?

— В броне горел.

— А эти?

— Под пулемет высунулся…

— Господи, да как ты после своих приключений живым-то остался?! — в неподдельном ужасе захлопала ресницами Маришка.

— Подольские в воде не тонут и в огне не горят, — с усмешкой отбрехался я.

— Знаю я кое-что, что в воде не тонет…

— Но-но-но! — шутливо погрозил я пальцем красотке, намереваясь защекотать за такую дерзость. — Не надо этих намеков!

— Я вообще-то «Милки вей» имела в виду, шоколадка такая. А ты о чем подумал?

— Она же в молоке не тонет, если верить рекламе, а не в воде, — изобразил я глубокую задумчивость.

— Ой, да разница-то небольшая, чего ты придираешься? А вот этот кривой шрам у тебя откуда? Стой, подожди! Я сама угадаю! Это на тебя-я-я… напали с ножом, да?

— Кхм, вообще-то нет. Он остался после того, как я в детстве напоролся на ржавый гвоздь, выходя из туалета. Рана загноилась и бабушке пришлось везти меня на чистку в райцентр…

Внезапно, прерывая нас, откуда-то из-под кровати зазвонил мой телефон. Я подскочил, в поисках брюк, из кармана которых пиликала противная стандартная мелодия, и в очередной раз мысленно пообещал себе поставить на входящий вызов что-нибудь другое.

— Слушаю?! — раздраженно ответил я, отыскав штаны прямо на полу.

— Жарский, ты не забыл про меня? — проскрипел в динамике голос Гиштапа.

— Никак нет, Анатолий Петрович, — подтвердил я нашу вчерашнюю договоренность, — уже собирался выезжать.

— Добро, тогда жду.

Положив трубку, я тяжко вздохнул и прикрыл глаза. Едва слышимый шорох ткани раздался позади и мою талию обхватили стройные девичьи ладошки.

— Я тебя не пущу, — шмыгнула носом Марина, уткнувшись мне лицом в лопатку.

— Я и сам не хочу уходить, — грустно констатировал я. — Но служба, будь она неладна…

— Понимаю, — не менее печально вторила мне красавица. — Но ничего не могу поделать. Тебе придется идти по улице прямо так, с прилипшей к твоей спине Маришкой.

— Как ты себе это представляешь? — развеселился я. — Прохожие, наверное, со смеху помрут, когда увидят.

— Это будут их проблемы, — безапелляционно заявила девушка, но потом все-таки разомкнула объятия и присела на угол постели. — Эх, ладно, кого я обманываю. Конечно же я отпущу. У тебя ведь есть дела поважнее, чем возиться со мной…

— Ну не дави на жалость! — я присел рядом и крепко прижал Марину к себе. — Я ненадолго, съезжу к начальству на ковер и буду свободен. До завтрашнего дежурства у меня совершенно никаких планов. Хочешь, куда-нибудь сходим?

— А может, просто посидим дома? — с робкой надеждой предложила она.

— Боишься на улицу выходить? — сочувственно покачал я головой.

— С тобой нет. Но хочется просто поваляться перед телевизором с мороженкой.

— Хорошо, тогда я на обратном пути к тебе заскочу в магазин, идет?

— Не надо, я сама схожу, — деловито вздернула носик девушка.

— Ого! — восхитился я. — Я горжусь твоей решимостью!

— Хе-хе, да, я такая… давай, иди уже. Ведь чем быстрее уйдешь, тем быстрее вернешься, правда?

— Ох, Мариш… не всегда, к сожалению…

* * *

До офиса ФСБН я добирался до обидного долго. За дорогой будто бы следила какая-то чахлая и умирающая часть моего мозга, которую не сломил эмоциональный шторм и гормональный ураган. Все мои мысли словно бы остались там, в квартире Марины. И теперь меня мощнейшим неодимовым магнитом тянуло обратно.

И конечно же извечный закон подлости не мог упустить такого замечательного шанса, чтобы не подкинуть мне какое-нибудь мелкое западло. Сначала это была пробка на двадцать минут на МКАД, потом сломанный светофор, а в конце и вовсе наглухо перекрытая дорога. Какие-то два мудака не смогли разъехаться друг с другом, и расхреначили свои тазы, преградив проезд сразу по трем полосам.

Поэтому вовсе неудивительно, что когда я поднялся в кабинет Гиштапа, то морда у меня была даже злее, чем у самого отъявленного головореза с доски федерального розыска.

— Тащ полковник, капитан Жарский по вашему приказанию прибыл! — по-уставному отчеканил я, распахивая дверь.

— Ага, и тебе не болеть, Юрий, — сидящий за столом офицер поднял на меня взгляд колючих глаз, обрамленных почти черными синяками. — Ты чего такой смурной? Случилось что?

— Хм… — я на секунду задумался, — да нет, вообще-то наоборот все хорошо.

— Ну надо же, а я, глядя на твою кислую мину, подумал, что опять в неприятности вляпался. Как мать?

— Нормально. Созванивался с ней недавно, но все равно хочу съездить, навестить.

— Это правильно, — одобрительно покивал полковник. — Родителей нельзя забывать. Где там твои подчиненные? Не захотели послушать, чем вчерашняя конференция закончилась?

— Они… э-э-э… я им не звонил, — пристыженно признался я.

— Ну и хрен с тобой, — махнул старческой ладонью комбат. — Значит, сам расскажешь. Ты присаживайся! Хочу для начала одну новую разработку показать. Думаю, тебе понравится.

Гиштап развернул ко мне монитор и запустил на нем видеоролик, на котором нещадно уничтожали тестовый образец ИК-Б. Ох, батюшки, у меня аж сердце защемило! Чего там только с бедным костюмом не делали. Огнем жгли, гидравлическим прессом давили, под гусеницы «самоходки» бросали, стреляли с полутора десятка стволов… Однако броня на удивление хорошо выдерживала все свалившиеся на ее долю испытания. Значительно лучше, чем наши штатные комплекты. Хм… а это и в самом деле очень занимательно!

— Интересно, сколько такая обновленная конфигурация будет весить? — мечтательно спросил я у начальника, мысленно уже примеряя более прочную версию инквизиторской амуниции.

— Как я слышал, — поделился командир, — не больше тридцати кило. Да и тот вес больше за счет каркаса.