Тени старого мира - Игорь Демин

лаборатории. Сразу после нашествия гррахов руководство базы законсервировало станки и накрепко заперло внутренние помещения, что спасло почти все оборудование и немалую часть запасов.

Если бы не скрипы и кошмары, Сыны Гранитного давно бы имели доступ к множеству сложнейшего многофункционального оборудования и могли бы увеличить личный состав гарнизона как минимум в три раза. Пока же приходилось тесниться в основном корпусе.

Сам по себе корпус представлял собой огромную вырезанную в граните пирамиду высотой чуть больше пятидесяти метров. Пик пирамиды занимали административные помещения, в которых сейчас находился штаб. Туда вел единственный лифт, защищенный тремя автоматическими турелями. Появиться в предлифтовом шлюзе без формы Гранитного и имеющей электронный маячок нашивки было весьма легким способом совершить самоубийство. Бойцы рассказывали, что однажды турели остановили даже грраха, пусть и молодого и перед этим порядком измотанного боем.

Всю среднюю часть корпуса занимали научные лаборатории. Кремнев переоборудовал их под спальные помещения, оружейки, учебные классы, бытовки и комнаты психологической разгрузки. На нижнем уровне теснились небольшие склады, кладовки и технические помещения.

Из нижних углов основного корпуса шли четыре тоннеля: два наружу, к опорникам и наблюдательным постам, к Луже и к оружейным складам. Смена караулов на четырех опорниках и двенадцати наблюдательных постах происходила раз в сутки. «Отдыхающая» смена проводила зачистки генераторной и рейды на склады оружия, пополнить боезапас.

И то, и другое не считалось особенно опасным и редко приводило к потерям. Другое дело — зачистка логовищ. В их глубинах приходилось иметь дело не с рядовыми чудищами, а с их боссами, обладающими способностью убить одним ударом целый взвод солдат. И все же зачистка была постоянной необходимостью. В первую очередь потому, что для борьбы с гррахами нужны были ракеты, а протащить сквозь кишащие чудищами корпуса получалось не больше двух за раз. Кроме того, гррахи не редко нападали группами, быстро занимали опорники и основной корпус, и тогда Сыны устраивали оборону в глубине складов, на территориях, обычно занятых чудищами. Если перед этим не зачистить мутантов под корень, отступать окажется некуда.

Поэтому Кремнев и торопился, назначая рейды без отдыха, один за другим. На некоторых опорниках бойцы дежурили уже четвертые сутки, потому что товарищи все время проводили в боях. И когда первые рубежи монстров были зачищены, нужен был рывок в глубину Лужи, к мерцающим сердцам сразу двух логовищ.

Операцию традиционно возглавлял майор Погожин, главный после Кремнева офицер, и самый опытный в сражениях Сын. За собой он вел три слаженные группы по четыре человека, к которым на этот раз присоединились Босой и Рина. Зою не взяли, так как рысь вряд ли могла что-то противопоставить скрипам и кошмарам, а без Ласки девчонка не имела ценности в драке. Да и Кремнев, когда узнал, что девчонка не умеет читать, приказал ей носа не высовывать из учебных классов.

Отряд делился на четверки, но основной боевой единицей гарнизона считалась двойка: ударник, владеющий серьезным умением, позволявшим наносить смертельный урон, и прикрывающий, который в зависимости от противника выполнял самые разные функции, от наблюдателя и корректировщика, до живой наживки. Причем, в зависимости от условий, ударник и прикрывающий могли легко меняться ролями, потому что каждый из Сынов знал слабые и сильные стороны не только свои, но и товарищей.

При усложнении задачи двойки объединялись в квады: ударник, снайпер, корректировщик и прикрывающий. Основную работу делали при этом, как и в случае с двойкой, ударник и прикрывающий, только при этом они имели огневую поддержку снайпера и помощь корректировщика. Корректировщик хоть и участвовал в бою, но должен был находиться над ним — следить за тактикой и передвижениями противника. Он не давал товарищам попасть в окружение, зачищал недобитков и своевременно менял тактику звена, если дело пахло керосином.

Ситуаций, когда четыре автоматчика, вставали в ряд и поливали все перед собой дефицитными боеприпасами, практически не случалось. Если конечно такое решение не принимал корректировщик. И дело было даже не в экономии боезапаса. Все повадки и боевые приемы населяющих залы и коммуникации чудищ Сыны знали как свои пять пальцев, что позволило придумать и довести до автоматизма тактику борьбы с ними. Только поэтому почти всегда удавалось избегать потерь и даже ранений.

«Разгром противника в операции, сражении или в бою — дело всего коллектива, общее дело, — чеканил Кремнев, — знаешь, кто это сказал? Великий полководец прошлого Георгий Жуков».

Комендант Гранитного словно весь состоял из цитат знаменитых военноначальников и по любому вопросу без труда подбирал нужную.

Каждый шаг Сынов в бою, каждое тактическое решение было когда-то оплачено кровью, продумано, опробовано, скорректировано, натренировано и доведено до совершенства. Инициатива по изменению манеры боя приветствовалась, но сначала ее стоило довести до командира, подождать, когда командир донесет ее старшим офицерами, когда они обсудят ее на совещании и дадут команду позволить бойцу нововведение.

Например, взять с собой не четыре магазина с патронами, а три с половиной, и стрелять при этом не с колена, а лежа. Потому что пока три скрипа у третьей бетонной колонны на правом фланге Лужи пробегают от двери склада № 16Б до двери склада № 14АС, можно вполне успеть взобраться на стоящий рядом металлический контейнер и бросить тактический рюкзак перед собой. Стрельба при этом производилась лежа с упора, а не с колена. Даже если боец не имел соответствующего навыка, это позволяло ему сэкономить семь патронов самому и три патрона стреляющему одиночными снайперу поддержки.

В первые дни в Гранитном Босой успел поучаствовать в боевом слаживании и нескольких боевых выходах Сынов. Его поражало, насколько каждый боец вливается в общую четкую как часы работу коллектива. Такого он не видел нигде. Люди в поселках часто работали вместе, но в конечном итоге каждый стремился в первую очередь накормить себя и своих близких. Ловчие тоже собирались в слаженные команды, но никто из них никогда не рискнул бы ради товарища. И тем более не стал бы растворяться в коллективе. Бывало и такое, что одиночки уносили всю добычу, и найти их потом на бескрайних просторах бывшей России никто даже не пытался. Ловчий-одиночка это не большой заточенный под узкие задачи и постоянных покупателей отряд Стрыги. Ветер в поле поймать и то легче.

Все чаще Босой представлял себя на месте Суркова или даже майора Погожина. Развить нужные для коллектива навыки — раз плюнуть. Наверняка интерфейс подружится и с винтовкой, и с работой в команде. Было бы желание.

Будущее, где все решено на годы вперед, привлекало спокойствием и определенностью. Будет время разобраться в себе и интерфейсе, выбрать направления развития и отточить навыки