Старое пианино - Ирина Лазарева

— Надо идти, а то польет сейчас, — заключил Василий, не трогаясь пока с места.

— А ты говорил, орлы здесь не водятся, — лениво сказал Ярик: он взялся уже за третью бутылку.

— Не водятся, — подтвердил Вася. — Я что, своего леса не знаю?

— А вон кружит, это кто? Типичный орел.

Ярик указал пальцем вверх, Василий посмотрел в указанном направлении, ахнул и вскочил на ноги:

— Он! Точно он, черный коршун! Тот самый! Братан, очень тебя прошу, бросай все и помоги мне выследить разбойника. Посмотрим, куда полетит, хоть приблизительно.

— Так ведь хлынет сейчас, ты же сам сказал. Дождь еще полбеды, я грозы боюсь.

Пошли скорее домой. Коршун твой как раз в ту сторону полетел.

Черная птица описала круг в пасмурном небе и взяла курс на восток. Рыболовы поспешили в том же направлении, держась опустевшего берега.

В округе потемнело. Тучи полыхали изнутри, вдалеке была видна косая сеть дождя. Коршун еще хорошо был виден в небе, но скоро начал снижаться кругами и пропал из виду.

— Где-то в районе усадьбы сел, — вел наблюдение Василий. — Недаром я видел его в сарае. Ничего, выследим голубчика.

Лесная дорога вывела их к усадьбе. Неподалеку на просеке стоял автомобиль — серый фиат, внутри никого не было и поблизости ни души.

— Загулялись что ли? — сказал Василий. — В грозу бродить по лесу — неудачная затея.

Когда они ступили на территорию усадьбы, упали первые капли дождя.

— Мне все-таки не дает покоя конюшня, давай осмотрим ее еще раз.

— А если он кинется на нас?

— Пальну в воздух из ружья. Испугается. Коршун — не курица, кое-какие мозги имеются.

На всякий случай друзья вооружились крепкими палками, чтобы при необходимости отбить атаку недружелюбной птицы.

В конюшне было мрачно, из узких окон сочился слабый свет. В заброшенном помещении еще сохранились перегородки между денниками. В проходе валялись деревянные ящики и пришедшая в негодность садовая утварь — старые грабли, лопаты, жестяные ведра, растрескавшийся резиновый шланг.

Снаружи гудел ветер, деревья шумели и гнулись со скрипом. По крыше барабанил дождь, с каждой минутой все яростнее.

Под крышей на стропилах птицы не обнаружилось, поэтому мужчины обследовали по очереди каждый закуток, впрочем, уже без всякой надежды на успех. Сумеречное освещение и завывание ветра настраивало на мистический лад. Обоим вспомнились ночные игрища в лесу, особенно — участники.

Мужчины дошли до конца длинного строения, когда заскрипели дверные петли. Храбрецы, под впечатлением воспоминаний, не сговариваясь, юркнули в ближайший денник и затаились.

Вошли двое. Ярослав и Василий сквозь щель между досками смогли разглядеть, что это, слава богу, обычные люди — прилично одетые парни в кожаных куртках, перчатках; куртки уже мокрые, блестящие от дождя. Один был постарше, другой — молодой, но какой-то облезлый.

— Собачья погода, — сказал старший, отряхивая брызги с рукавов. — Вчера специально смотрел прогноз, обещали небольшую облачность. Придется переждать ливень, потом двинем прямо в дом. Накрыть их в саду уже не удастся. Повезло… — он грязно выругался, — убрали бы тихо, по одному и без лишних проблем.

Ярик и Василий как раз собирались выйти из укрытия и составить компанию попавшим в грозу, но последние слова их насторожили. Они переглянулись, Ярик приложил палец к губам, но незнакомые мужчины больше не разговаривали, присели на перевернутые ящики и, видимо, собрались ждать, пока поутихнет ливень. Прошло полчаса.

— Будем сидеть здесь как крысы? — прошептал Ярослав и приподнялся. — Пойдем выясним, о чем они толковали.

— Смотри, — сипло отозвался Василий и дернул Ярика за рукав.

Парни, за которыми они наблюдали, достали пистолеты, привинтили к ним глушители и встали наготове у распахнутых конюшенных ворот, как бегуны на старте.

Их силуэты четко вырисовывались на фоне непроницаемой стены дождя.

— Дай сюда. — Ярик потянул ружье Василия к себе.

Тот заартачился, вцепился мертвой хваткой в служебное оружие:

— Крыша поехала? Они тебя прикончат в два счета.

— Лучше ждать, пока они рванут в дом? Отдай, говорю.

— Не дам! Лучше звони Максиму, Михалычу… Надо их предупредить, пусть милицию вызывают.

— Дурень! Какая милиция?…

Препираясь яростным шепотом, они тащили друг у друга ружье. Если бы не шум дождя, бандиты давно бы услышали негодующее шипение в дальнем углу, но так как стояли они у самой двери, то и слышать ничего не могли.

— Господа, господа, успокойтесь, прошу вас, — произнес вдруг за спиной у спорщиков ржавый голосок. — Как вы, однако, не вовремя здесь оказались.

Ярик и Вася стремительно обернулись и увидели перед собой престранное существо — нечто похожее на обезьянку в черной бархатной шкуре, с шерстистыми манжетами на всех конечностях и пышным жабо вокруг шеи, с хвостом и в красной бейсболке, в которой Ярик опознал свою недавнюю пропажу.

Будь на месте наших героев Михалыч, он сразу узнал бы чертенка Зета, но поскольку ухарски сдвинутая на затылок кепка скрывала основной опознавательный признак — рожки паршивца, то и определить принадлежность расфранченного существа к бесовской породе было крайне затруднительно.

— Это что еще за говорящий лемур? — уставился на него Ярик. — И почему, собственно, в моей бейсболке?

— Твоя? А я и не знал, — не сморгнув, соврал Зет. — Я думал, она ничья, лежала себе, я и взял. Красное с черным шикарно смотрится.

— Да кто ты такой? — продолжал возмущаться Ярик.

— Черт, к вашим услугам. — Зет снял шапочку и с достоинством поклонился.

— Чур меня! — отмахнулся Ярик. — Что тебе надо, мартышка?

— Обижаете, сударь, какая же я мартышка? Любой бес из низшего сословия был бы счастлив иметь мое звание. Я черт, быть чертом почетно, это вам не какая-нибудь нечисть на подхвате или болотная шантрапа — лешие, вурдалаки, кикиморы. Черт — лицо приближенное к демону, когда я подрасту, стану правой рукой Себа.

— Я уже спекся от зависти. Кепку-то отдай, кабальеро.

— Как бы ни так, — проворно отступил нахал. — Это мне плата за ваше спасение. Сейчас сами все поймете.

Стой, Чаритта! — вдруг закричал он кому-то. — Их трогать нельзя, так господин приказал.

У мужчин перед глазами со свистом промелькнуло что-то гибкое, тонкое, раздался хлопок бича прямо под ногами, следом выступил их тени изящный, набеленный Чаритта в красных сапожках.

— Предупреждать надо, — промурлыкал он сквозь зубы. — Я уже собирался выбить им мозги. Ты испортил мне удовольствие, шельмец… Ах нет, вижу еще двоих. Прекрасно, прекрасно! Держитесь вы трое подальше, сейчас начнется потеха!