Маша и Медведь - Оле Адлер

Лучше бери свою тайную любовь и пошли пивка накатим в пабе за знакомство.

Хрена с два.

Слушай, ну я же не мама.

Ты хуже.

Мииииииих.

Ладно.

Пьем пиво?

Нет. Мы сами уйдем. А ты коза.

Сам дурак. Как ее зовут?

Изабелла.

Врешь.

Ну ты же врешь про отмененную пару.

Она красотка, да? Знаменитость столичная?

Кать, уйди в туман, а?

Нееееее, ни за что на свете.

Уф, ладно, коза безрогая. Припомню тебе.

По тяжелым Мишкиным шагам Маша поняла, что он злится. Топал как слон, пока шел обратно в комнату, где она сидела, слушая разговор брата с сестрой и тихо хихикая. Маша была единственным ребенком в семье и такое веселье ей перепадало очень редко, когда они что-то пытались поделить с Ромкой. Он тоже обычно пыхтел, как паровозик из Ромашово, доказывая свою правду, а Машка вредничала. Чаще из чувства противоречия, чем справедливости ради. Но это было в детстве. Последнее время брат стал серьезным и важным, знял какую-то нелепую позицию опекуна. Маша пыталась снять его с этих рельсов, но безуспешно. В итоге плюнула, почти смирилась. Поэтому шутливая перепалка Симоновых показалось ей очень милой. А злой Мишка еще привлекательнее, чем обычно.

Пошли, буркнул он, дернув ее за руку, заставляя встать с кровати.

Маша продолжала хихикать, семеня за ним в прихожую, где парочку уже поджидала Катя. Крылова кивнула ей и улыбнулась, изображая какое-то подобие приветствия и доброжелательности.

ЭтоМашаэтоКатяоченьприятно, сливая слова, на одном дыхании выпалил Мишка.

Все понятно, хохотнула сестрица, Лицо у тебя, Маш, знакомое. Ты из наших краев что ли?

Маша открыла рот, чтобы сознаться, но Мишка не дал ей и слова сказать.

Не твое дело, буркнул он, выталкивая подругу за дверь, Не приставай к ней.

Ты же знаешь, это неизбежно, уже в открытую дверь крикнула Катя на весь подъезд.

Оказавшись на улице, Маша рассмеялась во весь голос, а Мишка напротив сник и насупился.

Прости за это. Она приставучая очень.

Перестань, сквозь смех говорила Маша, Вы такие смешные. А Катя милая, мне кажется.

Тебе кажется, фыркнул Симонов, Она, как беркут, вцепится и не отпустит, пока не выпотрошит всю информацию.

Ты нагнетаешь.

Если бы.

Ну что она мне бы сделала, Миш? Попили бы пивка, поболтали.

Вот-вот. С этого все и начинается. А потом ты бы ей выложила все про нас. Включая подробности из туалета Джедая. Она мало, что липучая, так еще и на психологии учится. Даже предки на ее зомбирующие штучки ведутся.

Думаешь и я бы повелась?

Знаю. А еще знаю, что ты сейчас не очень готова вываливать нашу историю чужому человеку.

Ну она тебе совсем не чужая.

Тем более.

Маша обязана была согласиться.

Пожалуй, ты прав.

Мишка потрепал ее по плечам.

Давай сами разберемся, а потом будем знакомиться с родственниками родителями.

И снова ты прав, хмыкнула Маша.

Симонов смеясь воздел руки к небу:

Сегодня мой день. Пойдем съедим какую-нибудь вредную дрянь, чтобы лучше гулялось, уговаривал он, оседлав волну.

Опять гулять? Маша скривила лицо.

Погода же классная. Хотя есть вариант.

Мишка порылся в кармане, нашел ключ от машины, пикнул сигналкой, затолкал Машу в салон, сел сам. Через секунду выскочил, как ужаленный обратно, бросил:

Пять сек, Маш, и умчался к подъезду.

Прошло минут пять, и Маша уже начала подумывать, чтобы набрать его мобильный, но Симонов появился с объемной ношей. Из большой сумки торчали шампура, и Маша с детским предвкушением поняла, что они едут на шашлыки. Весь скарб Симонов бросил в багажник, наконец вернулся на водительское место.

В магазин за мясом и углем, обозначил он план.

Есть, Маша козырнула с энтузиазмом штурмана.

Они затарились в ближайшем супермаркете всем необходимым. Симонов всю дорогу ныл, что покупать магазинный готовый шашлык это грань катастрофы. Маша помалкивала, только улыбалась. Ей нравилась сама идея пикника, плевать, если будут кости и жилы в мясе. Главное антураж.

Очередным разочарованием была толпа народу в секретном месте Симонова. Он прожужжал Маше все уши об укромной поляне у реки, а в итоге привез ее к народному гулянию.

Не переживай, подбодрила его Маша, как могла, Я бы все рано не стала заниматься с тобой тут сексом.

Я и не хотел, пробормотал Мишка, Думал, просто посидим в тихом месте.

Можно пройти вон туда.

Маша указала на более менее безлюдный пятачок, и Мише ничего не осталось, как отнести все вещи туда.

Вопреки толпе народа они отлично посидели. Оказывается Миша взял из дома не только шампуры и мангал, но и толстый широкий плед, на котором они могли валяться даже вдвоем. Пока мясо жарилось под пристальным мужским вниманием, Маша намыла овощи, фрукты, приготовила одноразовые тарелки.

Запах шашлыка щекотал нос, птички пели, вода журчала, солнце баловало майским ласковым теплом. Даже поддатый народ не раздражал, а смешил. Веселее всего было наблюдать, как пьяные герои пытались залезть в воду и очень быстро передумали.

К вечеру стало холодать. Под закат весь честной народ начал паковаться. Только Маша с Мишей не торопились. Слишком хорошо им было тут вдвоем. Они прижались друг к другу, обмотались пледом как коконом. Целовались, тихо разговаривали. Им было тепло и сладко в объятиях сумерек поздней весны. Едва последняя машина уехала, Симонов начал шептать Маше на ухо:

Я понял твою асексуальную позицию по части интима на природе. Клещи там и настыть можно. Но может в машине?

Маша рассмеялась.

Нет.

Ну, Мааааааш.

Не уговаривай. Мне не пятнадцать лет. Я не настолько гуттаперчевая для разврата в твоей скромной узенькой тачке. Купишь что-нибудь посвободнее, тогда вернемся к этому вопросу.

Ну и злыдня ты.

А ты извращенец.

Ну и ладно.

Ладно.

Домой пора, да?

Пожалуй. Попа начала мерзнуть.

Едва она это сказала, Миша вскочил и заставил подняться ее.

Ну-ка живо в машину, скомандовал он, Чего молчала?

Да вроде нормально было. Вот только что, слегка растерялась Маша от его командного тона и напора.