Один шаг между жизнью и смертью - Андрей Воронин

Мимо, отделенный от Юрия витой чугунной решеткой и полосой низко подстриженного кустарника, проехал бронированный автомобиль с широкой зеленой полосой вдоль борта и с синей мигалкой на крыше. Филатов проводил его задумчивым взглядом. Сквозь тонированные стекла было не разглядеть сидевших внутри людей, но можно было не сомневаться, что они там есть – двое или трое, в полувоенной одежде, подпоясанные широкими офицерскими ремнями, оттянутыми потертыми кожаными кобурами. Люди, для которых деньги – просто груз, за сохранность которого они отвечают. Они умеют обращаться с оружием и имеют право открывать огонь без предупреждения. Они всегда рискуют и никогда не выигрывают, потому что ставки сделаны не ими…

Юрий слегка пожал плечами. Почему бы и нет? Что он умеет? Хорошо стрелять, довольно профессионально драться и сносно водить машину. Он умеет прыгать с парашютом, командовать взводом и, пожалуй, мог бы при необходимости справиться с ротой. Но это, как правильно заметил Цыба, извини-подвинься… С такими профессиональными навыками прямая дорога в бандиты.

Впрочем, почему же в бандиты? Юрий поискал глазами и почти сразу обнаружил на некотором удалении от себя рослую фигуру в сером, оснащенную всем необходимым: сержантскими лычками, резиновой дубинкой, наручниками, пистолетом и сонным выражением тяжелого лица. Рядом с этой фигурой обнаружилась еще одна. Фигуры курили и о чем-то лениво беседовали, время от времени длинно сплевывая в сторону. Юрий поморщился. Говорят, от любви до ненависти один шаг, точно так же, как от радости до горя. Снять с этих амбалов форму, отобрать у них дубинки – куда они пойдут? Понятно же, что не на завод и не в свой родной колхоз. Они же ни черта не умеют – только крутить руки и бить по почкам. Точно так же, как и некоторые отставные старлеи… Быть таксистом не так уж и плохо, и было бы совсем хорошо, если бы не клиенты. Юрий вспомнил некоторых своих клиентов и вздохнул. Наверное, Цыба все-таки прав. Нужно как-то устраиваться в этой жизни, и путь, который он предлагает, далеко не самый плохой из возможных. Вот только учиться совсем не тянет – ни капельки.

Юрий усмехнулся. Если бы он признался маме, что не хочет учиться, она бы его, конечно, поняла, но вряд ли одобрила. Впрочем, хочешь не хочешь, а учиться, видимо, все-таки придется – и на заочных курсах, про которые говорил Цыба, и вообще…

Он заметил, что свернул с Бульварного и шагает по Тверской только тогда, когда до дома Арцыбашева оставалось каких-то два квартала. Он миновал поворот, даже не повернув головы, и, невольно ускоряя шаг, пошел в сторону Белорусского вокзала и Ленинградки.

На углу Тверской и Оружейного его вывел из задумчивости резкий шорох тормозов и короткий гудок клаксона. Он поднял голову и увидел блестящий, как лакированная игрушка, ярко-алый спортивный автомобиль с откидным верхом. Сейчас верх был опущен, и ничто не мешало Юрию как следует рассмотреть водителя. У водителя были роскошные волосы цвета пшеничной соломы, модные солнцезащитные очки и, как дань традиции, прозрачный газовый шарф, трепетавший от порывов поднятого проносящимися мимо машинами ветра.

– Садись, – сказала Алена.

– Эх, прокачу? – с улыбкой спросил он.

– Плата по таксе, – немедленно подхватила она. – Такса – один руб.

Юрий подошел к машине, открыл дверцу и уселся на пружинистое сиденье, обтянутое светлой кожей, немного смущенно посмеиваясь. Он испытывал неловкость от того, что его практически застукали в двух шагах от места, где ему совершенно нечего было делать.

– Гуляешь? – спросила Алена. Спортивный автомобиль стремительно прыгнул вперед прямо от бровки тротуара, проскочил перекресток на желтый свет и, протиснувшись в крайний левый ряд, еще немного увеличил и без того самоубийственную скорость.

– Гуляю, – ответил Юрий, подавляя острое желание упереться обеими руками в переднюю панель и зажмуриться. Концы газового шарфа, с продуманной небрежностью обвивавшего шею Алены, трепетали во встречном потоке воздуха, как вымпела на корме эсминца. – У тебя прекрасная машина. Если ты поедешь еще быстрее, есть отличный шанс, что нас обоих похоронят прямо в ней.

Алена коротко рассмеялась. Этот смех напомнил Юрию смех из его сна, и он торопливо закурил, спрятавшись от ветра за лобовым стеклом.

– Я всегда так езжу, – сказала она. – Я тебе не рассказывала… У меня когда-то была такая игра: переходить дорогу, не глядя по сторонам и не меняя скорости ходьбы. Просто подходишь к перекрестку и идешь дальше как ни в чем не бывало. Глупо, конечно, но меня так ни разу и не переехали.

– А уши тебе ни разу не оборвали? – поинтересовался Юрий.

– Пару раз пробовали. Тогда, конечно, приходилось бросать игру и переходить на вторую космическую… Ты что, боишься? Не бойся, я хорошо вожу, да и машина послушная, новая…

Юрий открыл пепельницу и вдавил в нее сигарету. Курить на такой скорости было неудобно, ветер забивал легкие, срывал с кончика сигареты длинные искры и швырял их куда попало, в том числе и за шиворот.

– Постой, – сказал он. – Куда ты, собственно, едешь?

Они уже миновали Белорусский вокзал и теперь мчались по Ленинградскому проспекту. Впереди загорелся красный, Алена ударила по тормозам, и приземистая алая ракета, осев на нос, замерла у стоп-линий.

– Я тоже гуляю, – ответила Алена. – Так что можешь сам прокладывать курс. Только не просись за руль, я люблю сама.

Она смотрела прямо перед собой, и Юрий мог видеть только ее профиль, устремленный вперед, как у статуи на носу старинного корабля.

– А я не помешаю тебе.., гулять? – спросил он. На светофоре зажегся желтый. Алена бешено рванула с места, сразу обставив на старте всех возможных конкурентов. Юрий представил себе, сколько водителей сейчас провожают их взглядом, крутя пальцем у виска, и коротко усмехнулся.

– Мне невозможно помешать, когда я этого не хочу, – сказала Алена. – Если честно, я искала тебя, – добавила она, повернув к нему голову.

– Смотри на дорогу, – стараясь говорить спокойно, попросил Юрий, и она отвернулась.

– Я ехала к тебе, – продолжала она, – а потом вспомнила, что Женька тоже собирался к тебе заехать. Расстроилась, конечно. Мне его и дома хватает…

Она говорила отрывисто – скорость не располагала к плавной беседе.

– Могла бы и позвонить, – сказал он.

– Угу. Могла бы, конечно… Только у нашего Цыбы в каждом телефоне по “жучку”.., параноик чертов, феодал недоделанный… Нет, ты не думай, что он меня тиранит или в чем-то подозревает. В принципе, у нас с ним свобода и равноправие, а “жучки” – это так, привычка. Да и нет у меня от него никаких секретов.., вернее, не было.

– А теперь, значит, есть? – спросил Юрий. Оборот, который опять начал принимать разговор, ему не нравился.

– Может, есть, – сказала Алена. – А может, и нет.

– Послушай… – начал Юрий, но она перебила его.