Правитель - Элин Пир

сумасшедшего дома, которым могло бы стать поместье Грей. И для моей миссии сблизиться с ней маленький домик был идеальным.

Территория вокруг хижины была оборудована ловушками безопасности, и моя команда охраны наблюдала за происходящим на расстоянии. Здесь я мог расслабиться и сосредоточиться на своем плане соблазнения ее.

— Где остановились Магни и Финн? — спросила Перл и поставила свою сумку на стул.

— У Лауры есть сестра-близнец, и Магни хотел навестить ее и ее мужа. Он надеется, что Лаура выходила на связь.

— И Финн поехал с ним?

— Да.

— Что, если Лаура никогда не вернется? — тихо спросила Перл.

— Тогда мы с тобой состаримся вместе, — сказал я с сардонической улыбкой и начал раздеваться перед сном.

— Ты сейчас идешь спать? — спросила Перл, ее большие голубые глаза не могли встретиться с моими.

— Да, мы сейчас идем спать, — сказал я.

— Но я не устала.

— Уже почти полночь, и это был долгий день.

После нашей первой остановки в «Отвратительной шлюхе» я встретился с начальником полиции этого района, чтобы обсудить ситуацию с Эдвардом и его последователями. Затем я встретился за ужином с группой влиятельных людей, чтобы убедиться, что я по-прежнему пользуюсь их поддержкой.

Я устал.

Я оставил свои трусы, прежде чем забраться в двуспальную кровать, и похлопал по матрасу рядом со мной.

— Давай, залезай.

В ее голове явно крутились колесики, и она прикусила нижнюю губу.

— Нет, с этим ничего не поделаешь, — заключил я за нее. — Просто раздевайся и иди в постель. Не то чтобы я раньше не видел тебя обнаженной.

— Я не собираюсь раздеваться догола.

— Как хочешь, — сказал я и заложил одну руку за шею, чтобы насладиться зрелищем.

— Тебе обязательно так на меня смотреть? — раздраженно спросила она.

Я усмехнулся.

— Что тут смешного? — спросила она с важным видом.

— Так и есть! Помнишь, когда ты впервые пришла и говорила так спокойно и мягко? Ты никогда не повышала голос и много улыбалась. Что случилось с твоим правильным общением?

Перл вздохнула и стянула с себя рубашку и брюки, оставшись в нижнем белье.

— Что случилось? — повторил я.

— Ты случился, — сказала она и поспешила под одеяло, взбивая подушку.

— Я случился? — Я указал на свою грудь. — Так вот почему ты бьешь кулаком по подушке, как будто это мое лицо? Ты хочешь ударить меня, не так ли?

— Я бы никогда… — сказала она, но остановила себя. Мы оба знали, что однажды она дала мне пощечину.

Приподнявшись на локте, я спросил ее о том, что уже некоторое время было у меня на уме.

— Как ты себя чувствуешь?

— А как я должна себя чувствовать? — спросила она и чопорно легла так далеко от меня, как только могла.

— Каково это — осуждать все, за что я выступаю, и в то же время чувствовать, что ты соскальзываешь на мой темный путь?

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — пробубнила она.

— Ты повышаешь голос, когда находишь меня невыносимым. Ты однажды дала мне пощечину и часто ругала меня. Ты даже закатываешь глаза, когда думаешь, что я не смотрю, и в последнее время я видел, как ты прибегаешь к сарказму.

— И что?

Я засмеялся и поднес свою руку ближе к ней.

— Ты знаешь, что Люцифер раньше был ангелом, верно?

— Да, я знакома с христианской мифологией. Я знаю, кем был Люцифер, — сказала она.

Улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой, я придвинулся к ней ближе.

— Что, если мне удастся развратить тебя настолько, что ты не сможешь вернуться?

— Это невозможно, — сказала она и посмотрела вниз на мою руку, которая теперь касалась ее талии поверх покрывала.

— Что, если, вернувшись, ты обнаружишь, что люди слишком вежливы и слишком утомительны со всеми их разговорами о доброте? — Я ухмыльнулся. — Ты можешь быть удивлена, что ваши мужчины покажутся тебе женственными после нескольких месяцев со мной. И очень возможно, что ты бы глубоко пожалела об этом, если бы не позволила себе почувствовать, каково это — быть со мной.

К моему удивлению, Перл не отодвинулась, когда я скользнул рукой выше. Она просто остановила это, положив свою руку поверх моей.

— Я думала об этом, — сказала она, и это на мгновение заставило меня замолчать. Боже, эта женщина продолжала меня удивлять. — Иногда, когда ты мастурбируешь, мне становится любопытно.

Мое сердце начало неистово стучать, и в груди внезапно появилась неуверенность. Я был готов немного подтолкнуть ее и, возможно, украсть поцелуй, но что бы я сделал, если бы она действительно согласилась заняться со мной сексом? У меня не было никакого опыта, кроме общения с секс-ботами и моей правой рукой — мысль о том, чтобы быть с Перл, была одновременно волнующей и действовала на нервы. Что, если я поставлю себя в неловкое положение?

— Если бы у нас действительно был секс… — тихо сказала она и повернула лицо, чтобы посмотреть на меня серьезными глазами. — Я думаю, что это усложнило бы наши отношения, а на кону слишком многое. Что, если бы ты захотел большего, а я нет, или наоборот? Я достаточно знаю о страсти, чтобы понимать, что она усложняет отношения между мужчинами и женщинами. Я могла бы стать навязчивой женщиной, которая все время хотела бы твоего внимания. Тебя это не пугает?

Я немного отстранился.

— Или что, если я брошу тебя, как Лаура бросила Магни? Смог бы ты перенести ярость и унижение лучше, чем он?

— Ты не можешь оставить меня, когда ты заложник, — сказал я.

Она отвела взгляд, и во мне росло то же грызущее чувство, которое я испытывал раньше.

— Перл, почему у меня такое чувство, что ты не воспринимаешь эту историю с заложником очень серьезно?

— Я не знаю.

— Ты же знаешь, что я могу держать тебя столько, сколько захочу, верно? — мой голос стал ниже и грубее, потому что я понял, что она, бл*ть, снова это делает.

Я придвинулся к ней ближе, надеясь на поцелуй, но она использовала свои слова, чтобы запутать мой разум и заставить меня усомниться в том, что я хочу с ней связываться.

Черт! Альфа во мне хотел напомнить ей, что она была заложницей, а я контролировал ситуацию.

— Я могу не только удерживать тебя, но и поцеловать.

Она толкнула меня в обнаженную грудь, когда я перекатился на нее сверху и раздвинул ее ноги коленями.

— Отстань от меня, — запротестовала она.

Я схватил ее руки, чтобы прижать их к ее голове, и держал ее именно там, где я хотел.

Грудь Перл поднималась и опускалась от нашей борьбы,