Нечаянно вышла замуж - Агата Соболева

что моя покрасневшая от солнца кожа одобрит баню…

— Краснота спала, ты не обгорела, только чуть переборщила с солнцем. Париться с веником тебя никто не заставляет, а вот подышать ароматным паром и ополоснуться в отварах трав — очень полезно.

— Говорите, как моя мама. Которая сама бани, к слову, терпеть не может.

Инга засмеялась и посмотрела на мужа. Тот сидел мрачный и молчаливый. Он злился, что все его планы на выходные испортил кусок стекла. К тому же он все еще считал свадьбу сына взбалмошной блажью, а не ответственным шагом. И Юлю, как жену и члена семьи, не воспринимал.

— Как края раны схватятся — ты можешь сидеть в парилке, пока глаза не лопнут. Мы можем приехать на следующей неделе. А как выйдем на пенсию, вообще сюда переехать.

— Ага, чтоб скорая сюда ехала на вездеходе зимой, — усмехнулся Марк.

— Ты скептик и ворчун как твой отец. Когда-то надо успеть побыть и мечтателем. В молодости или старости.

— Ромео и Джульетта были мечтателями в молодости, поэтому до старости и не дожили. Раз уж мне в баню нельзя, у мангала я могу только сидеть… Мне можно уже коньяк. Как обезболивающее для моей ноги и душевной раны от испорченных выходных.

— Таких ли уж испорченных? Мы собрались семьей в домике за городом. Ты поймал рыбу. А вечером мы будем есть вкуснейший шашлык, запивая коньячком. И тишина. И никакой работы. Свежий воздух. Кузнечики стрекочут, пахнет травой и цветами. И…на тебе твой коньяк, чтоб твое лицо хоть чуть-чуть разгладилось, а то ты этой кислятиной и нам испортишь отдых.

Инга достала пузатую бутылку и вручила мужу.

— Юлечка, пойдем, выдам тебе банные принадлежности.

Когда Юля вернулась в общую комнату с охапкой всяческих полотенец и махровым халатом, Марк уже ждал ее у входа.

— Пойдем. Покажу тебе нашу парную.

Едва они вышли на крыльцо девушка зашипела:

— Мало того что мы спим в одной постели, так теперь и в баню вместе?! Одурел?!

— А что я скажу? Жена со мной стесняется потеть?

— Черт бы тебя побрал! Сколько же с тобой неприятностей!

— Ты хотела сказать, что со мной не скучно.

— Я сказала, что хотела. Не хочу я с тобой в баню. Я вообще в нее не хочу.

— Хватит ныть. Тебе понравится.

— Будешь меня доставать — оболью кипятком, и будешь с отцом зализывать раны за коньяком.

— Злюка.

— И как мы будем мыться? С закрытыми глазами или без света?

Марк смеялся чуть не в голос над ее бурчанием и нахмуренными бровями.

Баня оказалась большой. Два предбанника: холодный и теплый. Во втором стол и лавочки у одной стены, у другой длинная широкая скамья и крючки. Дальше помывочка, а в глубине отдельная парная. Настоящая сауна, где можно отдыхать компанией.

— Раздевайся и заматывайся.

Перед лицом Юли раскрылась белая хлопковая простыня.

— Я отвернусь. Ты тоже не подглядывай.

Когда она оба облачились в "греческие" одеяния, Марк повел дальше на экскурсию. Сухой горячий воздух наполнял легкие и гладил по обнаженным плечам, пробирался под ткань и моментально заставлял ее стать влажной от проступивших капелек пота. В парильной скамьи в три этажа в виде ступенек. Деревянная бадья с ковшом. И каменка, выложенная камнями, среди которых притаился поблескивающий брикет минеральной соли.

— Держи. Сегодня ты будешь Наполеоном.

На голову Юли была нахлобучена банная шапочка в виде треуголки. Марк же был в "буденовке" с красной звездой во лбу. От комичности этой картины Юля не удержалась и рассмеялась.

— Хватит ржать! Ты Наполеон, а не его конь.

— Грубиян, — Юля показала ему язык и стала подглядывать через его плечо, что он там колдует. В большой ковш были сложены какие-то травы и цветы, а он заливал их кипятком.

— Забирайся, сейчас будем принимать паровые ванны.

Как только отвар попал на раскаленные камни — воздух наполнился ароматом шалфея, календулы и чего-то еще. Приятно щекотал нос запах соли. Волосы быстро намокли и прилипли к шее и плечам, струйки пота побежали по лицу и рукам.

— Ты сейчас такая красивая.

Юля подняла глаза, Марк смотрел на нее, не отрываясь. На его ресницах повисли капельки пота, лицо раскраснелось, обнаженный торс влажно блестел, кадык ходил, когда он сглатывал.

— Никогда не понимала, почему на мужчин так действует эта жарища. Это инстинкт? Организм думает, что умирает и ему срочно требуется продолжение рода?

— Ты точно дурочка.

Марк улыбнулся и провел рукой по лицу, стирая пот.

— Ну что? Не страшно со мной тебе здесь?

— Не очень. Мы уже были в простынях в одном помещении, правда, там было не так жарко.

— О-о-о, ты не представляешь, как бы тебе сейчас позавидовали процентов восемьдесят всех твоих знакомых. Сауна — это кайф в любое время года.

— Часто ходишь в сауну с девчонками?

— Только из нашей компании. Лина, к слову, абсолютно не умеет наматывать простынь. Она у нее все время падает или распахивается.

— О да! Я уверенна, что дело именно в умениях.

— Пожалела бы девочку.

— Я уверена, что после сауны ее обязательно каждый раз кто-нибудь да жалеет.

— Да, она любит вызывать к себе жалость.

— Как же ты, бессердечный, не поддался за столько лет?

— Милая, если у меня было много женщин, это не значит, что все подряд. У меня есть вкус. И я, если честно, брезглив. Не люблю общественные туалеты.

— Ну и сравнение…

— А как еще назвать женщину, которая готова помочь любому нуждающемуся за символическую плату?

— Лучше помолчи. Мне противно от твоих слов.

— Я говорю, как думаю, и извиняться не буду.