Тайна античных свитков - Айрис Джоансен

— На что похоже? — Она повернулась к рисунку и сделала несколько финальных штрихов. Потом вырвала листок из альбома и протянула Джоку. — Держи. Уж что получилось. Я предупреждала: люди мне удаются лучше.

Парнишка не двигался с места и не сводил глаз с Макдафа.

— Я к ней не приближался. Я не нарушил слово.

— Нет, нарушил! Ты же понял, что я имею в виду! — Он взял рисунок из рук Джейн и резким движением передал парню. — Я недоволен, Джок.

Тот был совершенно уничтожен, и Джейн почувствовала, что закипает.

— Прекратите, не то я вас ударю. Хватит! Я сама предложила нарисовать цветок. Он ничего не сделал!

— Проклятие! — Макдаф не сводил глаз с Джока. — Замолчите и быстро проваливайте отсюда.

— Я никуда не уйду. — Она подошла к горшку с цветком и бережно его развязала. — Пока вы не извинитесь перед ним за свою грубость. — Она подошла к Джоку и отдала шнурок. — Можешь забирать, он мне больше не нужен. Надеюсь, твоей маме рисунок понравится.

Он молчал, поглядывая на шнурок.

— Ты говоришь, что готова его ударить?

— Макдафа? Да я бы его своими руками задушила! — За ее спиной Макдаф что-то проворчал. — Он не должен с тобой так обращаться! Будь ты поумнее, давно бы съездил ему в морду.

— Я бы не посмел. — Юноша долго рассматривал рисунок, потом медленно убрал шнурок в карман. — И ты не должна. Моя обязанность — его оберегать. — Он еще раз взглянул на рисунок и улыбнулся. — Спасибо тебе.

— Не за что. — Джейн улыбнулась в ответ. — Если правда хочешь меня отблагодарить, сделай мне одно одолжение. Мне бы хотелось нарисовать тебя. Обещаю, получится намного лучше, чем цветок.

Джок неуверенно посмотрел на хозяина. Тот помялся и нехотя кивнул:

— Валяй. Но только в моем присутствии, Джок.

— Макдаф, вы мне не нужны. — Она заметила, как насупился Джок, и покорно вздохнула. Этого Джока ничем не возьмешь. Макдаф прочно держит его под пятой. — Ладно, ладно. — Она развернулась и направилась к выходу. Пора возвращаться к Цире с Юлием, а красивый юноша пусть остается со своим хозяином, который ему и дохнуть не дает. — До завтра, Джок.

— Постойте! — Макдаф поспешил за ней к выходу из конюшни. — Мне надо с вами поговорить.

— А я не имею желания с вами разговаривать! Мне не нравится, как вы обращаетесь с этим парнем. Если у него проблемы, ему надо помогать, а не третировать.

— Я ему помогаю. — Он сделал паузу. — Но вы тоже можете ему помочь. Там, в оранжерее, его реакция была не такой, как я ожидал. Ее можно назвать… нормальной, что ли…

— Пожалуй, это нормальная реакция — рассчитывать, чтобы тебя воспринимали как человека, а не робота.

Шотландец пропустил колкость мимо ушей:

— Правила для вас и для него одинаковые. Будете его рисовать в моем присутствии. Без вариантов.

— Что-то еще?

— Если вы расскажете о своей затее Тревору, он вам запретит. Решит, что Джок для вас представляет опасность. Он знает, у парня с психикой проблемы. — Макдаф встретился с девушкой взглядом. — Он для вас действительно небезопасен.

— Да он сама приветливость!

— Поверьте мне, достаточно минимального толчка. Она внимательно посмотрела на Макдафа, прокручивая в голове только что разыгравшуюся сцену.

— Но этот толчок может исходить только от вас. Он о вас очень печется. Вы должны объяснить ему, что…

— Думаете, я не пробовал? — перебил он. — И слышать ничего не хочет!

— Но почему? Вы не производите впечатления беззащитного человека.

— Я обошелся с ним по-человечески, и он чувствует себя в долгу. Надеюсь, со временем это пройдет.

Джейн покачала головой. Она помнила, как среагировал Джок, когда Макдаф сказал, что недоволен им. Безоговорочная преданность. И подчинение.

— Если сидеть и ждать, полжизни пройдет.

— Полжизни так полжизни! — отрезал Макдаф. — Зато я не прячу его в психушку и не отдаю в руки бессердечным эскулапам, которые бы закололи его препаратами до полного беспамятства. Я о нем забочусь, но на свой лад.

— Бартлет сказал, он из деревни. Джок что-то говорил про маму. А другая родня у него есть?

— Два младших брата.

— И его родные ему не помогают?

— Я им не даю. — Он раздраженно добавил: — Я не прошу многого. Вашу безопасность я беру на себя. Просто общайтесь с ним, разговаривайте. Вы сами сказали, что хотите его нарисовать. Или раздумали? Не хотите рисковать? Да или нет?

Как раз сейчас у нее и без этого паренька забот хватало. Да, у нее было желание его нарисовать, но дополнительные осложнения сейчас совсем ни к чему. С трудом верилось, что у парня, как говорит Макдаф, такие проблемы с психикой. С другой стороны, зачем бы Макдаф стал ее предупреждать?

— Почему именно я? Он пожал плечами:

— Я не знаю. Он увидел у Тревора статую Циры и стал спрашивать, что Тревор тут делает. У него богатое воображение, а я откопал в Интернете связанную с Цирой историю, в которой вы занимали не последнее место.

Снова Цира.

— И он считает, что я и есть Цира?

— Нет, он не глуп. Но с отклонениями. — Макдаф поправился: — Ну… иногда ему легко задурить голову.

Судя по всему, Макдаф опекал юношу ничуть не меньше, чем тот — его. Джейн впервые почувствовала к этому типу симпатию. Ведь он заботился о парнишке не по обязанности.

— Вы его любите.

— Он вырос на моих глазах. Его мать служила в нашем доме экономкой, и он с детства часто бывал в замке. Джок не всегда был таким. Он был смышленый, веселый… — Он умолк. — Да, я привязан к Джоку. Так вы сделаете, что я прошу?

Девушка медленно кивнула:

— Сделаю. Только я не знаю, как долго здесь пробуду. — Она посмотрела на Макдафа в упор. — Мне показалось, вы недовольны моим присутствием.

— Ситуация и без того запутанная. — И рассудительно добавил: — Но это хорошо, что от вас будет какая-то польза.

Джейн в изумлении уставилась на него:

— Я к вам не нанималась и не позволю, чтобы меня использовали… — Она осеклась, увидев, что Макдаф улыбается. — Фу-ты! У вас, оказывается, есть чувство юмора?

— Только Тревору не говорите. Нельзя терять бдительность. Вы скажете ему, что будете рисовать Джока?

— Посмотрим. — Но она поняла, на что он намекает. С того момента, как Тревор опять вошел в ее жизнь, она все время в напряжении. — Впрочем, это его совершенно не касается.

— Он бы с вами не согласился. Стал бы он вас сюда тащить, если бы ваши дела его не касались. — Макдаф распахнул ворота конюшни. — Если вы завтра не придете, я отнесусь с пониманием.