Полнолуние - Светлана Поделинская

непроизвольно вскочила в ужасе и ударилась головой. Отмершие ткани вдруг ожили, причиняя нечеловеческую боль.

«Какой кошмар, – меланхолично подумала Лаура, – у меня, кажется, наркотическая ломка».

Внезапное ощущение тесноты и давящих стен заставило ее сжаться в комок, как младенца в утробе. Она принялась биться в своем ледяном гробу так, что содрала кожу на костяшках пальцев. Наконец заслон, в который упирались ноги, открылся, Лаура выбралась из холодильника, и ее тут же вырвало кровью.

«Больше никаких экспериментов с наркотиками, это не выход, – сказала она себе с чувством облегчения. – Впрочем, больше ничего и не будет. Я умру сегодня, меня скоро не станет».

Лаура с отвращением оглядела свое голое стерильное тело и стала искать, во что бы одеться. Ее платье забрали, и Лауре попался только белый медицинский халат, забытый медсестрой, и женская сменная обувь – красные туфли, которые оказались по размеру.

Мэтт ждал ее в заранее условленном месте – дэнсинге. Наступило тридцатое октября, и в некоторых клубах уже начали праздновать Хеллоуин, поэтому странный наряд Лауры никого не удивил. Она беспрепятственно миновала охрану, отыскала взглядом Мэтта и села напротив за высокий узкий столик.

Он с трудом узнал Лауру. Из-за черных волос она казалась совсем другой, не такой, как запомнилась ему. В Лауре чувствовалась необыкновенная внутренняя сила – кровавый голод плоти и душевная опустошенность обострили ее чары. Белый медицинский халат, надетый прямо на голое тело, слегка просвечивал и был явно тесноват. Поэтому ей пришлось расстегнуть три верхние пуговицы, открывая ложбинку на груди. Выглядела Лаура в такой одежде вызывающе соблазнительно.

– Выпьешь чего-нибудь? – машинально спросил Мэтт, видя перед собой только красивую девушку и ничего больше.

Лаура посмотрела на него как на слабоумного.

– Ты что, дурак? – отрывисто рассмеялась она. – Думаешь, я шучу? Впрочем, это неважно. Главное, твой профессор верит в меня. Он успел все подготовить, как я просила? Я боюсь, у меня не будет другого шанса.

– Да, все готово, – ответил Мэтт и задал волнующий его вопрос: – А почему ты хочешь умереть?

Не имея оснований доверять вампиру, профессор Филандер заблаговременно дал Мэтту наставления проверить Лауру, выяснить ее истинные намерения. Профессор полагал, что помощник сумеет распознать хитрость и не позволит завлечь себя в ловушку, хоть и считал Мэтта глуповатым.

– Я не стану об этом говорить, – угрюмо пробормотала Лаура. – Лучше расскажи, откуда ты знаешь профессора?

– Мы познакомились во время одной из экспедиций. Я этнограф, он археолог, и сферы наших интересов часто пересекались. Он умный человек, с ним приятно беседовать. Однако его одержимость вампирами стала для меня новостью, я узнал об этом только в Румынии. Профессор живет не здесь, а в другом штате. После завершения той экспедиции мы не виделись несколько месяцев, пока ты не объявилась, позвонив мне.

– Зачем же ты ввязался во все это? – удивилась Лаура. – У него убили брата, а каковы твои мотивы?

– Не знаю, просто любопытно, – пожал плечами Мэтт. – Меня всегда интересовала мистика. То, что ты сделала с зеркалом, явно не укладывается в привычные рамки. Это было потрясающе.

Лаура закусила губу и напряглась. Ее глаза сделались непроницаемыми, как голубое небо с тенью набегающих облаков – предвестников ночной мглы.

– Любопытно поиграть в Ван Хельсинга? – осведомилась она, едва сдерживая гнев. – Неужели ты хочешь поучаствовать в убийстве? Я была о тебе лучшего мнения.

– Что ты, – поспешил разуверить ее Мэтт. – Я не собираюсь в этом участвовать. Разве я похож на садиста? Не думаю, что способен кого-то убить. Даже того, кто уже мертв.

– Я полагала, ты станешь просто связующим звеном, – протянула Лаура, смягчаясь в ответ на его искренность. – Что сведешь меня с профессором и уйдешь. Но мне будет спокойнее, если ты останешься, не знаю почему.

Лаура и Мэтт непринужденно болтали, но темы, которые они обсуждали, шокировали бы случайного слушателя. Благодаря располагающей обстановке девушку не покидало ощущение, что она на свидании, которого у нее никогда не было. И поневоле старалась удержать это приятное чувство, растянуть во времени. Лаура с тоской смотрела вокруг, на веселых молодых людей, наряженных в причудливые костюмы. Они танцевали, пили коктейли и беспечно флиртовали друг с другом, аромат духов смешивался с жаром их разгоряченных тел. У нее могла бы быть такая же жизнь, невинная и беззаботная, если бы не кроваво предначертанная судьба.

– Ты так и не ответила, отчего решила умереть и почему мы должны тебе помочь, – допытывался Мэтт.

В клубе стоял шум, и Лаура придвинулась к нему. Ей вдруг захотелось выговориться, излить кому-то свои чувства. Мэтт внимательно смотрел на нее, и Лауре было непривычно, что кто-то прислушивается к ее тихому и неуверенному голосу.

– Я спала… всю мою жизнь. И проснулась мертвой. У меня не осталось ничего своего – ни капли крови, ни слез, только время. Я наблюдаю за миром со стороны и обрываю жизни, как цветы. Я ненавижу себя, но не имею сил это прекратить.

Мэтт заметил, как остекленели ее глаза, стали глубокими, льдистыми и абсолютно безжалостными. При этом он понял, что она не представляет для них опасности – ненависть Лауры сейчас была направлена только против себя самой и, возможно, против кого-то еще, о ком он не ведал, но хотел бы узнать.

– Кто сделал это с тобой? – спросил Мэтт.

– Я не скажу тебе, – вымолвила Лаура с легким оттенком грусти, – да это и не имеет значения. Суть в том, что я вампир, нежить, и меня надо уничтожить.

Однако Мэтт видел в ней не нежить, а обыкновенную девчонку, к которой испытывал сочувствие и нечто большее. Лаура ему нравилась, и при других обстоятельствах он бы охотно поухаживал за ней. Сейчас ему было безмерно жаль ее. Измученное лицо Лауры находилось совсем близко, и Мэтт, поддавшись неожиданному импульсу, перегнулся через стол и поцеловал эту несчастную девушку со злыми глазами. Лаура обомлела от его порыва, но не отстранилась и ответила на поцелуй. Ей было интересно сравнить, понять, каково это – целоваться с обычным парнем, она стремилась почувствовать себя живой, хотя бы напоследок. Поцелуй с Мэттом оказался совсем не похожим на их сумрачно-томные поцелуи с Эдгаром. Он был робким, трепетным, немного мокрым, и Лаура не знала, как истолковать свои ощущения. Она почти желала, чтобы Эдгар застиг ее в чужих объятиях, и ей показалось, что уголком глаза она различила среди танцующих его неподвижный силуэт. Лаура резко прервала поцелуй, отпрянула от Мэтта и пристально вгляделась в толпу. Вспышки света слепили, тела мелькали, и она засомневалась, был ли здесь ее создатель или померещился ей. Она