Я разорву эту помолвку! - Хэйли Джейкобс

позволит никому нам навредить. А может, и оба варианта сразу. Только вот откуда у него эта уверенность — загадка.

— Вот и приехали, леди. Если сейчас выйдите из кареты и завернете за угол, пройдете пару кварталов, то окажетесь на главной площади, аккурат рядом с памятником Далтону Первому.

— Б-благодарю…

Это чего за конспирация? Опасные дела блондин промышляет, раз катается по таким мрачноватым местам.

Но все же он нас отпускает.

Как мне расплатится за поездку?

Стоит ли отдать ему два несчастных левиса прямо в руки или забыть о том, что я их упомянула? Но вроде уже пообещала. Да и довез он нас, не стоит быть неблагодарной. Пошарила в кармане юбки в поисках пары монеток. Нашла.

Быть в долгу у такого человека не хотелось.

— Не стоит, это было мне в радость, — меня одарили обезоруживающей улыбкой, такой, что хоть в рекламу зубной пасты подавайся.

У меня возник диссонанс. С одной стороны, еще не утих страх, а с другой эта ослепительная улыбка завравшегося политика дарила странное успокоение и чувство безопасности.

Томас, сидевший ближе всех к выходу, споро распахнул дверь и спрыгнул на землю, удерживая в руке свой нелегкий багаж.

Я потянулась наружу, но дверь захлопнулась перед носом.

— Стойте, — мужчина обхватил мое запястье. — Вы и вправду не знаете, кто я?

Да откуда мне знать, если он не представился?

— Что? О чем вы…

— Забавно. Леди Флоренс Винтер, верно? Кажется, ваш жених поддерживает кронпринца?

Один шок сменился другим. Как он узнал мое имя? И какое ему дело до Джеймса и его политических взглядов?

!!!

Нет… Не может быть… Хотелось кричать вслух, но пришлось про себя.

Принц расхохотался.

— Вижу, до вас, наконец, дошло.

Понятно тогда, что мы делаем в этом безлюдном переулке. Даже представить сложно реакцию местной общественности и заголовки газет, если бы я вышла из кареты с эмблемой императорского дома на глазах у всей столицы…

Я стиснула зубы. Под дулом пистолета я скажу еще хоть слово. Тут как на суде, каждое слово может быть использовано против меня.

Второй принц империи Элевис Филипп наклонился ближе. Эта поза была неуместна. Если бы кто увидел, подумал бы, что мы любовники.

Дыхание Филиппа щекотало шею и открытую кожу декольте. Но я не чувствовала ни намека на возбуждение. И задрожала тоже не от страсти, а из-за того, что инстинкты просто вопили в унисон «Опасно» на всех языках мира.

— Какую игру вы ведете, леди? Сначала я решил, что вас ко мне кто-то подослал…

Шумно сглотнула.

Мамочки! Только не ввязывайте меня в свои игры престолов, умоляю! Я всего лишь честная предпринимательница с не совсем честно приобретенным титулом лорда, но клянусь, ничего плохого еще не сделала!

Младший сын императора и противник кронпринца Гидеона — приятеля моего жениха. При таком раскладе я косвенно, но отношусь к партии тех, кто оказывает поддержку старшему наследнику. А все из-за Джеймса! Из-за его дружбы с Гидеоном. Если бы не тот факт, что мы помолвлены, то с меня бы и спросу никакого не было! Очередной камень в его огород.

— Однако позже стало ясно, что человек, подославший ко мне вас, должен быть абсолютно безмозглым, — продолжил его высочество.

Воу, а это уже немного обидно.

— Да и использовать ребенка в подобном случае было бы весьма низко. Я не щажу тех, кто причиняет детям вред, — у принца заиграли желваки на челюсти. Видимо, эта тема ему близка.

Ситуация с Томасом не могла быть выдуманной. Я бы в жизни не допустила, чтобы на него подняли руку лишь для того, чтобы использовать потом мой визит и надавить на жалость принца. К счастью, само высочество это тоже понимало.

Но как сложились обстоятельства!

Мне показалось, или в речи принца был намек на не самые лучшие воспоминания?

Если так подумать, то вряд ли у внебрачного сына императора во дворце, где балом правит императрица — мать официального наследника — было беззаботное и счастливое детство.

У Филиппа были принципы, ребенка он не тронет.

А подпадает ли восемнадцатилетняя худенькая девица под категорию «дети»? Что вы, не подумайте, я не для себя интересуюсь, а для… подруги сестры четвероюродной племянницы моего конюха, да!

— Так что, леди, считайте, что вам повезло… Но вы разбудили во мне интерес, так что не думайте, что видите это лицо в последний раз.

Черт. Черт-черт-черт. Черт!

Что и следовало доказать, вряд ли в таком наряде я кажусь ему несовершеннолетней. О чем думает сам Филипп? Неужто он во мне заинтересован… романтически? Пардон, но вы, ваше высочество, вызываете у меня только опасение.

— Я помолвлена! — ну Джеймс, в первый раз твое существование используется в пользу, а не во вред, не подведи. — Ваш интерес весьма неуместен!

Филипп усмехнулся и подался ближе. Я едва ли не лежала на сиденье экипажа, пришлось локтем другой рукой упереться в подушки под собой, чтобы не оказаться в еще более неловкой позе — шавасана под принцем.

— Поверьте мне, леди, вы поймете, если я начну оказывать вам подобные знаки внимания. И никакое наличие жениха меня не остановит.

Его, поди, и наличие кронпринца, не остановит.

Джеймс, ты не на того жеребца поставил!

К финишу придет вот эта темная лошадка!

Я была уверена, что после смены правителя в империи будет полно прогоревших аристократов. А есть ли пул на то, кто из наследников окажется у власти? Не откажусь сделать ставку. Я бы неплохо заработала. Соотношение к одному на принца Филиппа было, наверное, весьма многообещающим.

Тепло на запястье исчезло. Моя бедная пятипалая конечность была свободна, и я вывалилась из кареты на негнущихся и подрагивающих ногах, словно только что появившийся на свет и делающий первые шаги жеребенок.

Не оборачиваясь назад, быстро побежала прочь, слыша летящий в спину смех мужчины, но мне было плевать.

В таком платье бегать неудобно, да и туфли грызли мои ноги так, что я и не надеялась на то, что не обнаружу мозолей, но это все такие мелочи по сравнению обвившимися вокруг моего бренного тельца змеиными кольцами неясными намерениями Филиппа…

Я сама залезла в эту мышеловку.

Томас ждал меня у выхода из переулка, переминаясь с ноги на ногу в нетерпении.

…

Принц Филипп еще какое-то время посмотрел в ту сторону, где скрылась леди и отвернулся. На его губах повисла легкая улыбка, а меж бровей залегли очередные никому неизвестные мысли.

Он закрыл дверь кареты и уже было собрался отдать приказ кучеру трогать, как что-то холодное коснулось его пальцев.