Проданная Польша - Александр Усовский

В столь лояльном отношении Берлина к откровенно антинемецким шагам польского руководства лежал сугубый прагматизм. Немцам, как воздух, требовалось установить нормальные торговые отношения с Польшей — их экономика, ориентированная на экспорт, задыхалась в условиях блокады, де-факто объявленной нацистскому государству мощным еврейским лобби Франции и Великобритании.

Статссекретарь имперского министерства экономики Поссе наметил выход Германии из экономических потрясений путем мирного внешнеэкономического проникновения в Восточноевропейский регион. Второй человек после нового министра Курта Шмитта, он в октябре 1933 г. сделал в кабинете министров предсказание о внешнеторговой политике: «Немецкая индустрия, работающая на экспорт, в наступающую зиму возможно, столкнется с очень большими трудностями. Поэтому полагаю необходимым начать активную торговую политику, основанную на принципе взаимности. При этом нужно иметь в виду, прежде всего, экономические районы, в которых можно рассчитывать на то, что немецкие торговцы овладеют рынками». Поссе получил в кабинете министров от заместителя рейхсканцлера фон Папена заверение в том, что и господин рейхсканцлер проводит намеченные линии торговой политики. В качестве панацеи немцы осторожно начали продвигать идею клиринговой торговли — утомительной и долгой, зато избавляющей экономику от зависимости от иностранной валюты.

На фоне этих действий германских экономических властей немецкие торговые круги требовали «восстановления упорядоченных экономических отношений с Польшей». Серьезным побудительным фактором стал новый польский таможенный тариф, который должен был вступить в силу в октябре 1933 г. и был направлен, в первую очередь, против Германии («постаралось» еврейское лобби в Варшаве).

В министерстве иностранных дел Германии утвердилось мнение, что «в процессе проведения политики разрядки напряженности нужно снова начать переговоры с Польшей». Немецкий посланник в Варшаве получил задание подготовить почву для экономических переговоров с польским правительством. Газета «Дойче Виртшафтсцайтунг» так определяла задачу на 1934 г.: намеченные выше экономические меры должны применяться в отношении целого ряда стран (Нидерландов, Швейцарии, Венгрии, Дании, Финляндии, Советского Союза и Франции).

Немцы всячески склоняли Варшаву к заключению взаимовыгодного торгового договора. Но польская сторона захотела подстраховаться в политическом плане. Как только об этом стало известно в Берлине, национал-социалистическое руководство Рейха тут же дружелюбно распахнуло руки навстречу полякам — и сразу же предложило заключить германо-польский договор о ненападении и дружбе, который позже, в январе 1934 г., и был подписан.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что в этом же январе 1934 г. закончилась германо-польская таможенная война. Протокол от 7 мая того же года, положивший конец экономическому конфликту между Польшей и «рейхом», в большой мере устранил препятствия во взаимном обмене товарами. Можно было говорить о политическом прорыве к свободной торговле.

* * *

Весной 1934 г. немецкий внешнеторговый баланс впервые после 1929 г. снова стал пассивным. В результате существования «ножниц» между импортом и экспортом и без того небольшие резервы валюты значительно сократились, так что положение с вооружением вермахта «оказалось в высшей степени проблематичным». Теоретически перед правительством встала альтернатива: или последовательное развитие военной промышленности со всем вытекающим отсюда экономическим риском, или замедление темпов вооружения, что категорически отвергалось национал-социалистическим руководством.

Помочь должен был «новый план», который во внутренней экономике стимулировал бы производство сырья и его заменителей, что в свою очередь означало бы внешнеэкономическую переориентацию. Во внешней торговле палочкой-выручалочкой должен был стать клиринг — два предшествующих года он все больше и больше входил в обиход торговых фирм, пока не стал, наконец, главным инструментом внешнеторговых расчетов. Тем более, он был весьма симпатичен для Польши.

Будучи слаборазвитой аграрной страной, Польша могла с помощью немецких технологий и удобрений повышать свое сельскохозяйственное производство и ориентировать его на немецкие потребности. С помощью немецких «ноу-хау» можно было развивать добычу сырья для «рейха» и приспосабливать индустриальное развитие Польши к потребностям немецкой военной экономики, используя немецкие машины.

* * *

Гитлер намерен был решить свои проблемы с Польшей мирным путем. Поэтому строго выполнялось указание немецкой прессе не раздувать в печати проблему Данцига, конфликты между поляками и немецким населением Померании и Силезии. Каковые, между прочим, частенько доходили до экспроприации собственности немецких крестьян и предприятий польским государством. Немцы Рейха, сжав зубы, глядели на Польшу, в которой творилось экономическое насилие над немецким меньшинством — и ничего не могли сделать! Польша была крайне важна Рейху в качестве источника продовольствия, угля и железной руды…

Четырехлетний план Гитлера 1936 г. знаменовал качественно новую черту в немецко-польских экономических отношениях, а также и в формировании политических отношений. План основывался на понимании национал-социалистическим руководством того факта, что экономический потенциал страны недостаточен для ведения большой войны, что его хватит только для частичной территориальной экспансии и тем самым для частичного расширения экономической базы. Поэтому германо-польский товарообмен имел большую ценность. В первом квартале 1938 г. немецкий экспорт в Польшу, по сравнению с тем же периодом предыдущего года, увеличился на 42%, а немецкий импорт из Польши — даже на 45%. В 1936-1937 гг. «третий рейх» находился на первом месте среди стран, импортирующих товары из Польши, вслед за ним шла Великобритания.

В это время Германией ощущался большой недостаток в текстильном сырье и жирах, цветных металлах, горючем и каучуке. Эти товары можно было получить лишь за валюту — к сожалению, ни Венгрия, ни Польша, ни Югославия не выращивали гевею, масличные пальмы и не добывали олово и марганец.

С недостатком иностранной валюты был связан еще один тлеющий конфликт, который грозил стать политически опасным для Германии. Германо-польские экономические отношения с самого начала были отягощены немецким долгом в валюте за транзитные перевозки по данцигскому коридору. А эта проблема всегда решалась только частично. Открытого же конфликта едва-едва удавалось избегать лишь с помощью политических мер. Но этот конфликт уже нельзя было отодвигать на неопределенное время — с каждым годом Польша получала все более и более важные рычаги для блокирования перевозок по коридору. А регулярные угрозы «перекрыть восточно-прусский транзит» были любимым развлечением Варшавы…

* * *

Необходимо упомянуть еще один момент: положение немецкого меньшинства в Польше, особенно в Верхней Силезии. Несмотря на внешнюю нормализацию, здесь с 20-х гг. за счет немецкого меньшинства продолжалась аграрная реформа с предусмотренной экспроприацией крупных земельных поместий; иными словами, земельная собственность немецких бауэров свыше определенного размера отходила полякам, причем с такими смешными компенсациями, что немцы и не знали даже, смеяться им или плакать.