Это моя игрушка 2 - Екатерина Богушева

были слишком набожными людьми. И мы ещё несколько лет назад состояли в поселении… староверов. Потом отец уехал, и нас увез. Поэтому нас с братом воспитывали в строгость и…в хранении целомудрия до брака…

Вот это да… понятно теперь, почему девчонка такая… зажатая немного… дикая…

— Давид, я ведь красивая, женщина, да?

Я улыбнулся: — У всех свои вкусы, детка. Но… для меня лично… ты симпатична и даже очень красива…

Улыбка Миры дрогнула, когда она подняла руку вверх положила ладонь мне на плечо. И замерла. Наконец рука её соскользнула с плеча мне на лицо…

— Давид… поцелуй меня…

Неожиданный поворот. Такого я не ожидал и оказался совсем не готов… улыбаясь прошептал, отводя её руку в сторону

— Прости девочка, но нет. Я слишком плохой парень, не для таких милых, малышек как ты…

Одному лишь Богу ведано чего мне стоило не поддаться на эти манящие, вишнёвые губки…

— Какая же я дура! Господи, ты же говоришь всё это мне только потому, что я твоя работа. Прости, я просто расслабилась, ты такой хороший и я подумала, что могла бы понравиться тебе, но теперь понимаю, что ошиблась… прости.

Девчонка второпях вскочила на ноги и передвигаясь по стенке поспешила сбежать в свою комнату, закрылась в ней и прошептала по ту сторону двери.

— На сегодня вы свободны… можете идти…

Прислонившись спиной к закрытой двери, ударил в стену рядом

«Идиот… какой же я идиот, как всегда всё испортил.»

25

Мирослава

Тьма, тьма, тьма… кажется, я уже никого и никогда не смогу увидеть помимо неё. Но я ошибалась. В моей жизни появился луч надежды. Словно загорелся фитиль тонкой свечи, и тут же погас. Он загасил его собственным дыханием. Затушил тоненький огонёк моей надежды. Но ведь я сама в этом виновата. Мне бы самой понять, не маленькая девочка уже, должна была догадаться. Давид взрослый мужчина тридцати шести лет, и я… двадцати летняя дурочка. Ещё и инвалид. Слепая нищая девка. Я всего лишь его работа.

Было обидно, если честно. Я всегда раньше думала, что любовь, это когда любишь ты, но оказывается, любовь это когда любят двое. А его ко мне даже не тянет. Он вежлив, учтив и дружелюбен лишь по долгу службы. Я это приняла, я с этим смирились. Я осталась одна, совсем одна, ещё и без парня. Без человека, который полюбит меня, а всё потому, что теперь жалкая слепая девка… Хотелось плакать от собственного бессилия, но… что от этого изменится? Ничего. Надо просто стать умнее и повзрослеть наконец

Эта ночь стала для меня пыткой. Самобичеванием я занималась до четырёх утра, пока не забылась беспокойным сном. Утром естественно проснулась разбитой морально и физически. Решила, до прихода Давида принять ванную. Понимаю, что будет сложно, но… думаю, что смогу. Сняла с себя одежду, оставив её на стуле, рядом повесила полотенце, спустила теплую воду и стала под такие приятные струи. Аккуратно втирала в кожу ароматный лосьон с гелем. Мой любимый, вишневый аромат. Духи, гель для душа. Всё вишня

Мочалкой я медленно водила гель взбивая его в пену, по бледной кожи. Внезапно, вода в кране стала слишком холодной, я громко вскрикнула ощущая себя словно в северных водах ледникового океана. Услышала приближающиеся шаги и… вскрикнула снова, понимая, что в ванной кроме меня есть кто-то ещё. Сильные руки сжали меня через шторку, притягивая к сильному мощному телу. Закричала, завопила размахивая руками… словно невидимого гостя отгоняя. Гость подскользнулся на мыльной пене и рухнул на пол…

…на мокрый кафель… голая я рухнула прямо на него… вместе со шторкой… меня накрыли полотенцем. Помогли стать на ноги. Я ощутила на своих плечах знакомые, тёплые руки. Нервно сглотнула…

— Давид? Я здесь, всё хорошо. Не ушиблась?

— Нет, со мной всё хорошо. Я… прости… меня…

Я слышала как изменился его голос. Он стал менее грубым, напротив смягчился, приобрёл оттенки нежности.

— За что ты извиняешься, Мира?

Я пожала плечами. Было прохладно. По телу скатывались капли воды…

— За то, что вела себя так навязчиво. Женщина не должна быть такой навязчивой с мужчиной. Женщина должна проявлять настойчивость лишь с тем мужчиной, который отвечает ей взаимностью или первый проявил инициативу.

— И вообще отвернись скорее! Женщина должна показывать свое обнаженное тело, только будущему мужу. Немедленно отвернись, я в одном полотенце!!!

Завершала и затрещала сорокой, причём нервной и психованной. На мою истерику, Давид лишь рассмеялся, видимо, то что нам прививали в поселении а детства как норму, как правила, за нарушение которых следует наказание; то, что для меня было наставлением родителей, слушаться которых я обязана была до момента пока не стану женой своего мужа, для меня его всё это казалось забавным. Я обиделась, ведь для меня это дало нормой жизни. Топнула ногой.

— Прекратите смеяться, Давид!!! Я не такая как все девушки, с которыми вам довелось общаться, я другая. Но это не значит, что можно высмеивать меня и мои…

Он снова рассмеялся… какой ужасный человек, как я могла быть такой глупой…

— Вы ужасный человек Давид, а я в вас чуть не влюбилась.

Хотела оттолкнуть его, но…

Давид стремительно подошел ещё ближе и обнял меня, положив ладонь сзади на шею. Его поцелуй был неторопливым, спокойным и ошеломляющим. Я ждала чего-то иного — более грубого, резкого — от человека, способного так грубо высмеивать другого. Может быть, поэтому мягкое, ленивое очарование моего первого в жизни поцелуя полностью обезоружило меня. Я инстинктивно подняла руки вверх, но вместо того, чтобы оттолкнуть его, как собиралась, просто обвила ими его шею и замерла.

Совершив затяжной прыжок, сердце моё упало в глубокую пропасть и глухо забилось о ребра. Мои губы уступили и раскрылись. Его поцелуй был все таким же дразняще медленным и нежным. Давид словно ждал… чего-то от меня… Он отодвинулся от меня.

Я приличная девушка или уже где, а?! В общем как и любая оскорбленная и счастливая девушка, дабы не выказать своего счастья мужчине, атаковала его первой, не дожидаясь наступления. Ударила по щеке

— Какого черта, вы себе позволяете, Давид?!

Повинуясь инстинкту, я шагнула назад.

— Малышка, ты же сама меня просила, сама этого хотела

— Вовсе нет!

В отчаянии прокричала я

— А вот и да…

Он погладил меня пальцем по щеке. И я ощутила как она стала пунцовой, отчего Давид лишь усмехнулся: — В общем я не против поухаживать за тобой в надежде на взаимность… но на сегодня с