Безродыш. Предземье - Андрей Олегович Рымин

в том смысле, что самое утомительное — так-то времени на самом деле с момента моего появления на островке прошло всего ничего — а потому, что рискованное. Попотеть от усилий мне как раз только предстоит. Мне же эту тушу теперь вскрывать надо.

Сначала копьём грудь кромсал пока руки не занемели. Потом перья подколотые выдёргивал. Ох уж у этого гиганта и перья — в локоть каждое. Жаль продать тушу никакой возможности нет. Тут и кроме бобов, что, уверен, меня дожидаются в сердце добычи, много ценного, что разные мастера разобрали бы. Тем же варщикам на зелья небось пригодилось бы что-то. Не разбираюсь в сих тонкостях, но туша старого зверя не одним мясом ценна.

Как мог ощипал. Пришло время опять копьём тыкать. Ножом пока рано лезть — не осилю. Устал пока шкуру пробил, как батрак в страду к вечеру. Теперь пойдёт проще.

Наверное, целый час ковырялся прежде, чем сердце достать. Большое. И не скажешь, что птичье. В четыре моих кулака. Пробормотал просьбу к Единому. Начал резать.

Боб! Второй! Третий! Четвёртый… Семь бобов было в нём. Семь! Семь, его за ногу!

Три любимой мной ловкости и по два силы с крепью. Богатство! Подлинное богатство! Тридцать пять серебром, если с града торговцам продать. Треть от целого золотого! Теперь заживём…

— Перерыв, говоришь, решил сделать?

Я подпрыгнул. Как так?! Какого йока он делает здесь?!

Мои руки по локоть в крови, вокруг лужа огромная натекла, всюду кровь.

И в проклятых вылупленных глазах Вахна, что стоит, опираясь на копьё, возле берега, тоже кровь. Налились, что краснее некуда. Того и гляди лопнут от переполняющей их злобы.

— Попался брехливый уродец. Хотел медяками отделаться? О нет… По-другому сочтёмся.

И Вахн оскалился так, что я сразу же понял — совсем не про деньги идёт сейчас речь. И даже не про бобы троероста.

Допрыгался…

Ло

Это не птица, а древний монстр какой-то, что на заре времён по преданиям заселяли колыбель человечества. Просто чудо, что Кит сумел убить эту тварь. В этом мире, с его бессмертием части местной фауны, многие животные вырастают до по истине огромных размеров. И, чем больше у зверя размер или возраст, тем серьёзнее приз, что достанется тому, кто его победит.

Носитель сорвал настоящий куш с этой птицей. Семь бобов. Жаль, что на продажу оставит. Лучше бы сам всё съел. Деньги — вещь приходящая. Очевидно же, что решивший зарабатывать охотой, должен сначала вложиться в инструмент заработка — то есть в оружие и в себя самого. Станешь сильнее, будут доступны более сложные варианты добычи. Удивительно, что наставник мальчишки не донёс до Кита этой простой истины.

Впрочем, я уже начал сомневаться в умственных способностях старика. Все они, хоть молодые, хоть старые кажутся мне свысока моих лет несмышлёными детьми. Зачем было снова идти к скупщику, когда Кит уже принял решение? Своими действиями он лишь обостряет конфликт. А носитель прав — лучше откупиться от Вахна и свернуть все дела с ним. Мне идея эта изначально не нравилась. Безопаснее выбрасывать тушки добытых зверей, чем сдавать их за медную мелочь. Жадность до добра не доводит.

Дно вселенной! Стоило подумать про жадность, и живое её воплощение уже тут как тут. Вахн! Но как… Впрочем, ясно как.

Выследил! Нашёл схрон с остальными кусками коры и приплыл сюда тем же путём, что и Кит. На журавлиные крики плыл. Понимал, что зверьё всё в округе тем криком распугано. Наверняка, сам в болото полез, только когда клёкот хрипом сменился и после затих. Догадался, что это дело рук молодого охотника. Возможно, задумался даже о том, как такой подвиг удался мальчишке, но большого значения тому не придал.

Но, что теперь делать с охотником? Очевидно, что как минимум отберёт все бобы, а как максимум… Звёзды! Так ведь он сейчас убьёт пацана! Видимо, припёр его Такер к стенке, от которой Вахну уже отступать было некуда. Читаю во взгляде решимость, прикрытую гневом. У носителя всего один шанс — бобы в рот и хватать самострел.

Тот как раз очень удачно лежит возле дерева — взведённый, с наложенным болтом и прикрыт от взгляда Вахна стволом, что самое важное. Если быстро схватить, когда враг подойдёт поближе, можно застать мужика врасплох. Он не знает, что у паренька есть такое оружие.

Ну же, Кит! Действуй!

Глава десятая — Доля сильного

Как нашёл меня?! Как приплыл?! А… У берега ещё один кусок коры дубояра — отыскал мой схрон, гадина. И, что дальше? Тикать? Как? Куда? Я так вымотан этой разделкой, что…

— Не смей снова жрать бобы, крыса! Прикончу!

Нацелив на меня копьё, Вахн шагает вперёд.

— Стой! Твою половину отдам! Стой! Иначе всё съем!

Я быстро подношу руку с бобами ко рту. Его сейчас может остановить только жадность. Мой труп не принесёт ему ничего, кроме лишних проблем.

— Не смей! Убью!

Тем не менее Вахн останавливается.

— За тушу, что дашь? — пробую я перевести разговор в деловое русло.

— Бобы, — шипит Вахн. — Сколько?

— Шесть. Три тебе и три мне. Что за тушу?

Незаметным движением я пропускаю один боб между пальцев, и тот беззвучно падает в затоптанную траву.

— Покажи.

Гнев в выпученных глазах бурлит по-прежнему. Только риск потерять бобы вахна и сдерживает. Паршивый он лицедей. Всё видно по роже.

— Вот, — открываю я ладонь.

Нас разделяет несколько саженей. Едва ли Вахну хватит зоркости оттуда сосчитать бобы.

— Все шесть на землю — и вали!

Вот и приплыли… Меня внаглую грабят. Раз так, сомнений больше нет — решил убить. Ведь отпусти меня после такого, и Такер точно воплотит угрозы в жизнь. Совсем страх потерял от гнева. И разум тоже. Придётся подсказать.

— Если я не вернусь, Такер обо всём догадается.

На самострел, лежащий в шаге, справа от меня, нельзя даже коситься. От Вахна он сейчас прикрыт стволом сосны. Моя единственная надежда. Если не отобьюсь словами…

— Чё? — взлетают вверх брови Вахна. — Совсем сдурел, крысёныш? Марать об тебя руки…

Вот только сморщенная рожа выдаёт враньё. Здоровый лоб, а брешет хуже мелкой Фоки.

— Бобы за обман, туша в счёт долга. И на этом расходимся. Клади давай! Сожрёшь — точно прикончу!

Всё. Последняя надежда осталась. Старик говорил, что он трус.

— Три боба, — выдавливаю через сжатые зубы. — Бросаю тебе, и ты убираешься. Иначе Такер идёт к Хвану. А я к Глуму. Понял?

Ватажника упомянул по наитию. Какие