Колодец детских невзгод. От стресса к хроническим болезням - Надин Бёрк Харрис

Несмотря на успехи Шарлин в терапии и установлении отношений с Нией, проблемы с тетей никуда не ушли. Однажды девушка приготовила для дочки еду (для нее это был большой шаг вперед!) и забыла убрать миску после того, как закончила. Тетя так взбесилась, что запретила Шарлин пользоваться кухней. Девушка чувствовала себя потерянной и поверженной. Она старалась поступать правильно, а тетя наказывала ее за незначительное упущение. Тем не менее этот случай помог Шарлин вынести отношения с тетей на обсуждение с доктором Реншлером, а также поделиться чувствами, связанными со смертью матери и даже беспомощностью и депрессией после рождения Нии. Тетя начала злиться с тех пор, как Шарлин забеременела, и без ее поддержки девушка ощущала себя совершенно одинокой. Когда ребенок вдруг перестал расти и пришлось делать экстренное кесарево сечение, никто не объяснил Шарлин, что случилось и почему. А ведь она не курила и не принимала наркотики – одним словом, делала все, что нужно. Тогда мы не могли ответить на эти вопросы. Лишь позже я узнала, насколько связаны были НДО и высокие показатели стресса матери с недоношенностью, низким весом новорожденных и повышением риска выкидыша.

Пока Ния лежала в отделении интенсивной терапии для новорожденных, Шарлин физически была полностью отделена от ребенка. Ния не была похожа на детей, которых девушка видела раньше. Она была очень маленькой и хрупкой, ее тельце окружали трубки и мониторы. Мысль о том, что ее дочь может умереть, приводила Шарлин в ужас, поэтому девушка эмоционально отделилась от дочери. Шарлин привыкла, что люди пропадают из ее жизни. Отца она никогда не знала, а мать оставила ее и брата, когда девочке было всего пять лет. В каком-то смысле Шарлин готовилась к неизбежному – к смерти своего ребенка.

Благодаря беседам с доктором Реншлером девушка поняла, что этот сложный опыт можно основательно обсудить. Она хотела бы так же откровенно поговорить и с тетей. Однако та, в молодости сама потерявшая ребенка, возвела целую непреодолимую стену равнодушия, разъединенности и стресса, которые в их семье передавались из поколения в поколение. По мере работы с доктором Реншлером Шарлин стала искать способы восполнить требовавшуюся ей материнскую заботу. Ее бывший парень, Тони, давно исчез куда-то; однако его старшая сестра доброжелательно относилась к Шарлин и хотела поддерживать связь с Нией. Шарлин стала возить дочку к тете по отцовской линии и все больше времени проводить там. Доктор Реншлер объяснил, что заботливые отношения вроде тех, что установились у них с сестрой Тони, важны для здоровья самой Шарлин и ее дочки.

Внезапно, хотя ничто этого не предвещало, девушка перестала приходить на сеансы. После второго пропуска доктор Реншлер попытался связаться с ней, но на его звонки и голосовые сообщения никто не отвечал. Когда Шарлин наконец вернулась, у нее на лице были заметны следы синяка, а наушники снова были плотно вставлены в уши. Ния плакала рядом с матерью на диване, а девушка пустым взглядом уставилась в стену. Казалось, весь достигнутый за месяцы работы прогресс просто испарился. Выудить правду из Шарлин оказалось нелегко. Тони внезапно нагрянул, когда девушка была в гостях у его сестры, взбудораженный и крикливый. Она держала Нию на руках, когда он вдруг на нее набросился. Шарлин в ужасе выбежала из комнаты, чтобы позвонить в полицию, оставив дочь с сестрой Тони. После этого нападения все словно вернулось к тому, с чего началось. Ния не спала ночами, кричала и никак не успокаивалась – они снова провалились в кошмар бессонницы. В ходе нескольких следующих сеансов стало понятно, что произошедшее отбросило Шарлин обратно в состояние депрессии, а Нию – в дистресс. Во время очередной встречи, когда Ния плакала и никак не успокаивалась, Шарлин сказала: «Она так на меня злится». Они с доктором Реншлером обсудили причины, которыми Шарлин объясняла плач и крики дочери. Девушка поведала о своем страхе, что Ния унаследует вспыльчивость отца. Она злилась на плач Нии, так как не хотела, чтобы люди думали, что ее десятимесячная дочь такая же сумасшедшая, как и ее отец.

* * *

Шарлин продолжала ходить на психотерапию, и вместе с доктором Реншлером они упорно трудились, чтобы найти обратный путь к однажды уже достигнутому успеху. В ходе одного, особенно тяжелого сеанса Шарлин тихонько положила руку себе на живот. Когда доктор Реншлер спросил, что она сейчас чувствует, девушка ответила, что всегда так делала, чтобы успокоиться, когда думала, что вот-вот сорвется, или когда было совсем плохо. Доктор сообщил, что ее способность распознавать такие состояния – очень хороший знак. Ведь зачастую, когда у людей запускается стрессовый ответ, их организм оказывается настолько перегружен стимулами, что они перестают понимать, что с ними происходит. Из-за этого они не могут вовремя взять себя в руки и выдают первую реакцию, которую подсказывает им тело: срываются на окружающих, действуют импульсивно или употребляют фармакологические средства. Шарлин же интуитивно нашла подходящий прием.

Обсуждение биологических процессов позволило доктору Реншлеру перейти к обсуждению осознанности – практик, помогающих научиться внимательно относиться к мыслям и чувствам. Они с Шарлин подобрали несколько техник, которые помогали ей успокоиться в стрессовых или сложных ситуациях; вместе с доктором Реншлером она училась использовать дыхание и осознанность, чтобы сконцентрироваться и смягчить реакцию тела на стресс. Шарлин начала применять эти навыки дома, когда ссорилась с тетей, и это очень помогло. Хотя травматический опыт, связанный с поведением Тони, отбросил Шарлин назад, ситуация снова улучшилась, когда девушка обратилась в полицию с обвинениями в нападении и проработала чувства злости и стыда, которые испытывала по этому поводу. При содействии персонала клиники доктор Реншлер продолжил работать с Шарлин и Нией по вопросам, связанным с кормлением, сном и осознанностью, закрепляя навыки использования техник, способных помочь справиться с разными триггерными для них обеих ситуациями, из-за которых на поверхность всплывали старые травмы.

К счастью, чем здоровее становилась Шарлин, тем лучше себя чувствовала и Ния. Со временем малышка набрала вес и догнала сверстников по уровню развития; дело в Службе защиты детей закрыли. Шарлин начала искать работу и даже описывала доктору Реншлеру опыт использования практик осознанности для того, чтобы успокоиться во время напряженного собеседования. Девушка нашла работу, переехала в отдельную квартиру и через какое-то время завела новые, здоровые отношения. К тому времени Шарлин уже окончательно простила меня за обращение в СЗД. Я периодически интересовалась состоянием девушки и ее дочери, когда они приезжали на встречу с доктором Реншлером. В конце концов мы наладили нормальные отношения, и Ния регулярно приходила на осмотр. Когда во время очередного приема Шарлин поделилась со мной новостью о работе, чувствовалось, что для нее это большая победа. Вместо того чтобы просто лечить симптомы Нии, мы смогли разобраться с корнем проблемы – а именно со стрессом, вызванным депрессией, травматическим опытом и нездоровыми отношениями в семье. Несмотря на временные трудности, детско-родительская психотерапия помогла добиться реального успеха, изменить отношения, влиявшие на здоровье Нии, и укрепить способность Шарлин в сложных ситуациях выступать буфером для своего ребенка.