Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака - Марина Ларина

— Спасибо, мужчина, мы к подруге на верхний этаж. Мне надо полежать. Так для ребенка лучше, — улыбнулась она растерянно глядящему на подруг человеку.

Настя нажала на кнопку лифта и затолкала в спустившуюся кабину растерянную и ничего не соображающую Вечерковскую.

— Куда мы, Настя? — жалобно спросила Вечерковская.

— Видишь, что здесь творится? Поднимемся на крышу, поснимаешь для Малкова, — попыталась заинтересовать ее Настя.

— Я не хочу, — вытаращилась на нее Моника.

— Дура, там безопаснее. Десятый этаж. Кто нас там достанет? Соображай. Пока менты приедут, отсидимся, — как могла успокаивала ее Прокофьева.

Лифт остановился, открылась дверь.

— Настя, что все это значит? — испуганно спросила Моника.

— Сейчас объясню. Иди за мной. Они могут и сюда подняться. Стреляли ведь по тебе, — снова припугнула Настя, чтобы она не упрямилась.

Еще более напуганная Вечерковская теперь покорно следовала за ней. Когда они поднялись на чердак, на дверях которого, как обычно, висел неисправный замок, Моника забилась в самый темный угол и прижалась к стене. Стрельба не утихала.

— Почему по мне, Настя? Ты сказала, что они стреляют по мне. Почему? — задала она снова вопрос.

— Потому что ты с фотоаппаратом тут шляешься. Поняла?

— Нет.

— Нет, так нет — потом поймешь.

— А почему ты так одета? — заинтересовалась вдруг Моника. Прокофьева иронично улыбнулась — похоже, ее бывшая коллега по работе все-таки правильно выбрала профессию.

— Слушай, Вечерковская, мне некогда. Я тебе потом объясню.

— А ты куда? — заикаясь, спросила Моника Настю, которая уже поднималась на крышу.

— На кудыкину гору, — ответила та. — Ну, выше нос. Привет Малкову. Ведь это он просил тебя поснимать? Ну так и поснимай после того, как все рассосется, а пока посиди здесь. Здесь они до тебя не доберутся — точно. Да не трясись ты так. Им уже не до тебя. Сейчас милицейские весь дом на ноги поставят. Все, пока.

— Настя-а-а! — заорала на прощание из своего угла Моника.

— Что еще? — отозвалась та, будучи одной ногой уже на крыше.

— А ты, правда, беременная? — задала самый подходящий в этот момент вопрос Моника.

— Хм… — ухмыльнулась Прокофьева. — Помнишь английскую песенку:

— Нет, правда, ты — беременная? — не унималась Вечерковская.

«Ожила, однако», — мелькнуло в голове у ее спасительницы.

Завтра, когда Вечерковская появится на работе, вся редакция узнает о том, что Настя Прокофьева беременна. И, возможно, этот ребенок не от кого иного, как от самого Яна Малкова, и, вероятно, именно из-за этого она бросила газету. Впрочем, сплетня — не такая уж и высокая цена за спасение этой глазастой дуры Вечерковской, которая только что чуть не погибла по вине Насти, позвонившей по пути на эту крутую разборку в свою бывшую редакцию и пригласившей фотокорреспондента на съемки криминального события, которое сама же и организовала. У Малкова, с которым она разговаривала по телефону, закрыв трубку носовым платком, видимо, не оказалось под рукой более подходящего репортера, и он послал на задание безработную, как воробышек, Монику Вечерковскую. А та, не слишком сообразив, во что ввязывается, поскольку соображать было не в ее стиле, прибыла на указанное ей место встречи приодетая и разукрашенная, как кукла на подиуме, да еще на здоровенных каблуках.

«Ну и подставила же я ее», — покачала головой Прокофьева, проворно спускаясь по пожарной лестнице, навешенной на тыльной стороне дома.

Она не видела, но предполагала следующее. Подъехавшие братки, заметив на крыльце дома Монику с фотоаппаратом на шее, саданули по ней очередью из автомата. Но Моника успела влететь в подъезд, и дверь захлопнулась. Пока братки палили по стальной двери, в дело вмешались парни Осипова. Настя и сама толком не знала, кого именно он созвал ей на выручку. Но по всему было видно, что не ментов.

Бой возле Настиного дома тем временем затихал, слышались уже лишь редкие очереди да одиночные выстрелы. Спрыгнув на землю, Настя подбежала к машине марки «тойота», стоявшей в некотором отдалении от места побоища. Эту машину Настя хорошо разглядела еще с крыши, откуда открывался прекрасный обзор всего происходившего.

Бросив мимолетный взгляд на валявшиеся поодаль трупы качков в кожаных куртках, Прокофьева рванула ручку «тойоты» и скользнула на просторное место рядом с водителем.

— Ты — Полкан?! — бросила она сидевшему за рулем грузному человеку.

— А ты — та самая журналистка? — огрызнулся тот.

— Жми на газ, сволочь. Менты вот-вот сюда заявятся. Некогда, блин, в гляделки играть. Жми, говорю. А то мозги вышибу, — угрожающе шевельнула Настя зажатым в правой руке «вальтером».

Басалыга и сам был не прочь дать деру, чтобы не столкнуться лоб в лоб с милицией, только и мечтающей о том, как бы поймать его на месте преступления. «Тут наши с тобой желания сходятся, — подумал Басалыга и невольно ухмыльнулся. — Надо же: этакая пигалица, а размахивает оружием… Ладно, погоди, тварь, еще не вечер…»

Взревев мотором, броневик рванул с места и покатил прочь, быстро набирая скорость.

Как только сражение затихло, в лоджиях близлежащих домов стали появляться любопытные, отсиживавшиеся прежде за стенами. Спустя несколько минут после отъезда «тойоты» и машины с парнями Осипова подкатила наконец бригада скорой помощи в сопровождении наряда милиции. Оказывать эту самую помощь, впрочем, было некому. Все, что оставалось — забрать трупы бандитов. И только их — поскольку от представителей противоположной стороны ничего, кроме изрядного количества стреляных гильз, на месте происшествия не осталось.

Когда все утихло и раздался вой сирен, Моника Вечерковская, аккуратно сняв туфли, поднялась на крышу и посмотрела вниз. Удостоверившись в том, что опасности нет, она спустилась к подъезду и пока все не разъехались, сделала несколько снимков, а затем записала телефонный номер одного из оперуполномоченных, чтобы позже взять у него интервью. Сочтя после этого свой служебный долг выполненным, она отправилась домой.

«Чертов Малков, — думала, сидя в такси, Моника, — пусть сам ездит на такие репортажи. Если бы не случайно подвернувшаяся под руку Прокофьева, меня бы завтра уже хоронили. А я о ней так плохо думала. Позвоню завтра с утра в редакцию и скажу, что меня чуть не убили, поэтому мне никак не обойтись без сеанса у психотерапевта. А фотографии занесу после обеда, заодно и с капитаном успею переговорить. Фу, какая же гнусь все эти убийства. Это не на презентации ходить. То-то Прокофьева слиняла. Она же эту колонку все время вела. Да… Неужели она от Малкова беременна?»