Реквием «Вымпелу». Вежливые люди - Валерий Юрьевич Киселёв

class="p1">– Может быть… Ну вот! И ты туда же… Короче, в мою затею с запуском никто не верил. Но я, вы же меня уже знаете, человек настойчивый и, когда надо, до противности упёртый… Поэтому я изучил всё и был уверен, что ракета обязательно полетит. Выкопали в земле специальные ложбинки, каналы, придав направление в сторону гор, где располагался укрепрайон банды Расула Зилдана[60]. Выбрали именно эту группировку, потому что ложбинка в земле первоначально случайно выкопана была примерно в их направлении…

– Что? Неужели только поэтому? – удивились и опять захихикали мы.

– Никакие другие причины обстрела именно этой банды не существовали, – ответил Боря. – Просто они оказались в ненужном месте и в нужное время. Оперативная информация была такова, что именно эта банда сгруппировалась сейчас и в полном составе где-то там в этом районе. Что они затевали, конечно, никто не знал, но тот факт, что они собрались все вместе, ничего хорошего не сулил. И расстояние до них было тоже достойное, такое, что, если состоится пуск, ракета преодолеет… Придали нужный угол запуска, который тоже долго высчитывали. Привезли танковый аккумулятор. Мне удалось за две бутылки водки договориться с танкистами и взять его на сутки с обязательным возвратом. «Если не вернёте, – предупреждали танкисты, – нам хана! Считай, танк мёртвый – с места не двинется…» Но, вы же знаете, «жидкая валюта» – это штука для убеждения очень надёжная…

И вот настал день запуска. Растянули провода, подсоединили электроцепь и пустили ток… Правда, предварительно всей командой энтузиастов – ракетчиков-самоучек спрятались в укрытие, откуда прислушивались к звукам извне. На «пусковой площадке» стояла тишина, лишь летний слабый ветерок валял по земле провода, идущие к ракете. Вылезли, проверили подсоединение и опять в укрытие. Пуск… А в ответ – тишина… Вылезли опять и стали разбираться, в чём ошибка. Проверяли, думали, советовались, спорили, курили…

Так прошло около четырёх часов. Ничего не получалось. Последние два часа, после воплощения очередного варианта подсоединения проводов, в укрытие уже не лазали, оставаясь прямо на площадке… И вдруг… заработал маршевый двигатель, и тело-змея ракеты зашевелилось, зарычало, зашипело и… с гулом унеслось в заданную сторону! Мы даже убежать и спрятаться не успели. Только успели броситься на землю кто куда, лишь бы не оказаться под струёй пламени из сопла «Урагана». После неожиданного рёва и шума сразу же наступила особенно гулкая тишина, а я, сидя в клубах пыли и поднятой стартом ракеты сухой травы и глины, орал: «Я же вам говорил, надо вот этот провод на зелёную метку перекинуть!» Я помню, что все возбуждённо разговаривали, причём каждый – на своём языке, не требуя перевода… Всё было понятно и так, каждый считал, что именно его участие было главным…

Вторую ракету запустили уже сразу. Ещё бы, появился опыт соединения, который теперь уже никогда не забудется!

Через пару дней агентура Мохаммада Нура доложила, что ракеты взорвались именно там, где мы и хотели, именно на территории лагеря этого некого Зилдана, нанеся какой-то там ущерб и, главное, несказанно удивив бандитов прилетевшими с неба, как послание и предупреждение свыше, ракетами-сюрпризами…

Вообще, этот запуск ракет с земли наделал много шума. Меня даже вызвал генерал армии Варенников и долго выслушивал, как происходил запуск. В конце генерал сказал: «Молодец, капитан! Инициативно работаешь. Так держать! А я, честно сказать, не верил. Когда мне доложили о запуске “Урагана” с земли, я думал, что врут… А оказывается, возможно. Иди, служи дальше».

Это был тот случай, за который позднее Борис был награждён самой высокой для всех офицеров и солдат Афганской войны наградой – орденом Красной Звезды. Многим давали его даже посмертно, но Борису повезло больше.

Вот таким неординарным был Борис Сынков, советник МГБ провинции Саманган, в подчинении которого находились оперативные батальоны, наш новый боевой товарищ, а теперь и друг, очень жизнелюбивый и находчивый человек. Именно с ним мы и собирались участвовать в операции по налёту на какую-то вражескую крепость…

Мохаммад Нур

Вместе с тем шли дни, а наши знакомства и связи в Айбаке только расширялись и крепли. Конечно, это происходило только благодаря Борису. Он таскал нас везде с собой, словно демонстрируя нас как каких-то диковинных существ, в первую очередь решая с помощью этих поездок свои вопросы. Но мы с Юрой, по большому счёту, были с таким поворотом событий абсолютно согласны, потому что при этом улавливали смысл происходящего и решали подспудно свои задачи. Вообще, мы были убеждены: нам несказанно повезло, что здесь есть такой человек, как Борис… Как-то дошло дело даже до того, что благодаря Борису мы попали в гости домой к самому начальнику Управления МГБ.

Мы завалились к Мохаммаду Нуру неожиданно и для себя, и для него. Хотя он нас, конечно, официально пригласил ещё накануне, но попали мы к нему только через несколько дней… То у нас не было времени, то он был где-то в отъезде, а теперь – вот так всё удачно сложилось… У него, как у начальника МГБ целой огромной провинции и человека влиятельного, был выделенный властью специально для его семьи особняк. Находился этот дом недалеко от месторасположения самого управления. Это была большая двухэтажная вилла, окружённая хорошим тенистым садом на окраине Айбака. И здание, и территория были ухоженными и уютными.

Мохаммад, молодой подполковник, наверное, лет тридцати трёх, пуштун по национальности, на работе был человеком решительным и волевым. Каков он в окружении семьи, никто, даже Борис, не знал. В доме у него мы увидели троих детей, которые сразу же были отправлены на другую половину жилища, как и положено по обычаям этой страны. Мы, после рукопожатий и приветствий, без лишних церемоний были усажены им за стол. Судя по всему, Борис ему уже много рассказывал о нас. Ну, конечно, не о нас с Юрой, а о подразделении, в котором мы служим, о «Каскаде» и о советском спецназе… Поэтому и Мохаммад нас представлял как офицеров из спецгруппы КГБ СССР «Каскад». Хотя эта группа была уже в прошлом, как и наши другие названия: «Зенит», «Омега». Но все, кто знал ОУЦменов, продолжали называть нас «каскадёрами». В принципе, это и правильно, потому что весь сегодняшний «Вымпел» и состоял из «каскадёров», «омеговцев» и «зенитовцев». А история и славные дела этих подразделений в Афганистане вызывали восхищение у афганцев. Мы внешне, конечно, возражали и говорили, что-де нет, мы не «Каскад», а совсем другие, на что Борис только хлопал или меня, или Юру по плечу и говорил: «Ладно, ладно… Не «Каскад» так