Разведчики бывшими не бывают - Николай Александрович Шварёв

как НКВД возглавил секретарь ЦК Ежов, для старых чекистов настали особо тяжелые времена. Он привел с собой свою команду. Начались массовые «чистки» органов госбезопасности. За годы репрессий погибло 20 тысяч сотрудников НКВД, в большинстве своем бойцов старой школы.

Из Испании А. Орлов информировал Центр о произволе в Испании, не имеющем прецедента в Европе (исключая фашистские страны). Естественно, Центру, где практика дел была близка к испанской, не очень нравилось получать такие письма от своего резидента. И это, наверное, послужило дополнительным стимулом для направления Орлову шифртелеграммы 1743.

12 июля 1938 года Александр Орлов исчез вместе с семьей. Как писали потом во всех документах: изменил Родине. Розыски его ничего не дали. Лишь в августе того же года в Посольство СССР во Франции поступило его письмо. На конверте, опечатанном красной сургучной печатью, было написано: «Только лично. Николаю Ивановичу Ежову. Никому другому не вскрывать. От «Шведа» (оперативный псевдоним А. Орлова).

Ниже следует текст этого письма в сокращенном виде.

«Ник. Ив. Ежову.

Я хочу объяснить вам в этом письме, как могло случиться, что я — после 19 лет безупречной службы партии и Советской власти, после тяжелых лет подполья, после моей активнейшей и полной самоотверженной борьбы последних лет в условиях ожесточенной войны, после того, как партия и правительство наградили меня за боевую работу орденом Ленина и Боевого Красного Знамени, — ушел навсегда от вас.

9 июля я получил телеграмму, лишенную всякого оперативного смысла, в которой я ясно прочел, что мне по диким и совершенно не понятным мотивам устраивается ловушка на специально посланном для захвата меня пароходе «Свирь».

Эта бездарная в оперативном плане шифртелеграмма просто являлась плохой дымовой завесой для заготовленного для меня, человека ни в чем не повинного, коварной ловушки. Для меня стало ясно, что руководство отдела преуспело в «чистке» аппарата и пыталось укрепить свою карьеру намерением выдать меня за… преступника, которого необходимо ухищрениями, кстати, очень безграмотными, заманить на пароход, как «врага народа» и потом кричать «Ура!» и ждать награждения, как за хорошо проведенную операцию. Таким образом я знал, что моя судьба предрешена и что меня ждет неминуемая смерть.

Никогда партия не требовала от своих членов бессмысленной смерти, к тому же еще в угоду преступным карьеристам.

Но даже не это, не угроза беззаконной и несправедливой расправы остановила меня от поездки на пароход… Сознание, что после расстрела меня, ссылки или расстрела моей жены, моя 14‐летняя больная дочь окажется на улице, преследуемая и детьми, и взрослыми как дочь отца, которым она гордилась, как честным коммунистом и борцом, — выше моих сил.

Я не трус. Я бы принял и ошибочный, несправедливый приговор, сделав последний, даже никому не нужный, жертвенный шаг для партии, но умереть с сознанием того, что мой больной ребенок обречен на такие жуткие муки и терзания, — выше моих сил. Помните всегда, я не изменник партии и своей страны. Никто и ничто не заставит меня никогда изменить делу пролетариата и Советской власти.

Если вы оставите меня в покое, я никогда не стану на путь, вредный партии и Советскому Союзу. Я не совершил и не совершу ничего против партии и нашей страны.

Я даю торжественную клятву: до конца моих дней не проронить ни единого слова, могущего повредить партии, воспитавшей меня, и стране, взрастившей меня.

Прошу вас отдать распоряжение не трогать моей старухи-матери.

Ей 70 лет. Она ни в чем не виновата. Я последний из 4‐х детей, которых она потеряла. Это больное, несчастное существо.

Швед».

Первая информация о том, где в США проживает Александр Орлов, была получена советской разведкой в 1964 году. Сведения эти были весьма расплывчатые, могли указать только направление его поиска.

Тем не менее такой поиск было решено предпринять. Цель — установить контакт с А. Орловым и попытаться получить от него сведения о работе американских спецслужб, которые к тому времени держали его под своей опекой уже около десяти лет, и, если он пожелает, помочь ему вернуться на Родину. Тогда имелись уже совершенно надежные данные о том, что А. Орлов не выдал американским спецслужбам ни одной служебной тайны. Поиски Орлова были трудными и долгими. Они, возможно, и не увенчались бы успехом, если бы в 1969 году от одного ценного источника не поступила информация — адрес и телефон А. Орлова.

Тем временем в Центре, в Москве, решался вопрос, кого направить на установление контакта с Орловым, который как разведчик, да и просто как человек, напуганный кошмарами 30‐х — начала 50‐х годов, ведет себя крайне настороженно и с подозрением относится к незнакомцам. Тем более что семье Орлова было неведомо, что дело его никогда в суде не рассматривалось и изменником Родины он в судебном порядке признан не был. Из двух кандидатов, с которыми Орлов был лично знаком, ни один не подошел. Поэтому решили послать действующего разведчика, которого Орлов, естественно, лично не знал. Им оказался «Георг».

14 ноября 1969 года в 14.00 Георг стоял у витрины магазина, расположенного по обе стороны от подъезда дома, ожидая удобного случая проникнуть внутрь. Код дверного замка он, естественно, не знал. Тут две школьницы перешли улицу и направились к дому. Когда они открыли дверь подъезда, Георг вошел следом за ними. Бросив взгляд на список жильцов, он еще раз убедился, что нужный ему человек живет в этом доме в квартире № 703.

Дверь открыл среднего роста пожилой мужчина. Георг сразу узнал в нем человека с фотографии 30‐х годов.

«Могу ли я поговорить с господином Александром Орловым?», — вежливо спросил по-английски Георг.

«Да, конечно», — и хозяин, отступив в прихожую, протянул руку. Тут из глубины квартиры стремительно вышла высокая пожилая женщина с глубоко запавшими глазами и сильно выдающимся носом на исхудалом лице. Она оттеснила хозяина и, закрыв его собой, испуганно спросила Георга, кто он и откуда.

«Мария Владиславовна? Здравствуйте, я из Советского Союза. Пожалуйста, не волнуйтесь, — уже по-русски спокойно и с улыбкой сказал Георг. — Вот мой паспорт. Я хочу поговорить с господином Александром Михайловичем».

Женщина внимательно перелистала странички паспорта, подняла на Георга глаза и твердо произнесла: «Вы разведчик. Я уверена в этом. От советской разведки скрыться практически невозможно. Она найдет любого человека даже под землей в гробу».

Разговор с Марией Владиславовной получился нервный. Александра Михайловича она так и не выпустила из комнаты.

«Кроме Саши, у меня никого нет», — сказала она. И добавила, что их больная дочь умерла в 1942 году в возрасте 17 лет.

От жены Орлова Георг узнал, что жили они многие годы очень бедно. Часто питались только овсяной кашей. Так продолжалось до 1953 года, когда была издана книга Орлова «Тайная история сталинских преступлений» и стали поступать гонорары.

К концу разговора Мария Владиславовна стала