Женщины порочного князя - Мария Жукова-Гладкова

– Сейчас в княжество трудно попасть, – медленно заговорил старый негр. – И еще сложнее остаться там незамеченным. И не привлечь внимание полиции.

– Но там же сейчас толпы народа!

– Ты, видимо, никогда не имела дела с их полицией. Французским полицейским далеко до фортунских. Думаю, всем полицейским далеко до фортунских.

Светлана подумала, что в таком случае российские и близко с ними рядом не стояли, но промолчала.

– Они очень хорошо выполняют свою работу, – продолжал старик. – У них высокое жалованье – гораздо выше, чем у фортунских чиновников, хорошее пенсионное обеспечение, медицинская страховка. И по фортунским законам они теряют все, если их ловят на самом мелком должностном преступлении. Если попались – могут работать только мусорщиками или грузчиками в порту. И это в лучшем случае. После того, как отсидят в тюрьме. За успешно проведенные операции их премируют. Ты знаешь, кто самые богатые граждане в княжестве? Я имею в виду исконных фортунцев? Бывшие полицейские. Они вкладывают деньги в какие-то акции, получают по ним доход (за чем, кстати, следят их товарищи), они имеют льготы при открытии своего дела. Поэтому полицейских там не купишь – и они всеми силами борются с… такими, как мы.

– И нас с Огюстом знают в лицо, – сказал молодой Жерар. – Нам вообще опасно ступать на фортунскую землю.

Старик кивнул.

– А кто обратит внимание на тебя? Водительское удостоверение у тебя есть. И фотография тут, кстати, смотрится как твоя. Фортунские полицейские не станут спрашивать у тебя паспорт на улице.

– Да и любое удостоверение личности не будут спрашивать, – вставил Жерар. – Это пусть будет на всякий случай. Хотя можешь и обойтись без него, если не пересекаешь границу официально, – Жерар хмыкнул.

– И ты – русская. Ни у кого не возникнет вопросов, почему ты в эти дни приехала в княжество. Главное – это незаметно высадить тебя на берег, а потом незаметно забрать у тебя деньги. Но, думаю, с этим мы справимся, – старик улыбнулся.

В это мгновение появился Огюст и пригласил всех к столу.

* * *

– Ростовщик объявился, – сообщил верный человек из дворца.

– Так срок еще не вышел! – воскликнул его собеседник. – И вообще… – на острове хихикнули.

– Он приехал из-за драгоценностей. Утверждает, что ему подсунули копии.

– А раньше он что думал? Когда брал их в залог?

– Но он может…

– А мы можем сказать, что он сам их и подменил. Как тебе такой вариант?

– Он не успокоится. Не шути с ним. У него много влиятельных друзей, и ты ведь не знаешь, что у него есть на нашу семью.

– Не волнуйся! Я решу вопрос с этим Холливелом.

– Ты понимаешь, что он вполне мог оставить какой-то пакет «Вскрыть в случае моей смерти»?

– Навряд ли. Чего ему опасаться?

Пока княгиня-мать, София, дядя Проспер, Алла, Сашка и Литвинов поднимались из-за стола, за которым ужинали, в столовой появился самый старший мужчина из группы сопровождения Литвинова. Телохранители пропустили его без слов. Когда Алла впервые увидела мужчину в самолете, то задумалась, кто же это такой, теперь поняла.

Ювелир держал в руках небольшой чемоданчик.

– Добрый вечер! – поздоровался он.

– А это еще кто такой? – воскликнула княгиня-мать.

– Ювелир, – невозмутимо сказал Литвинов. – Я же должен знать, какой перстень наденет на руку Александр.

Дядя Проспер хихикнул. Княгиня-мать позеленела. София не обращала на них внимания и пробовала на прочность мышцы одного из телохранителей, правда, через пиджак.

Княгиня-мать что-то буркнула себе под нос, потом гневно посмотрела на ювелира и спросила, не желает ли он еще оценить и ее бриллиантовое колье и серьги.

– В этом нет необходимости, мадам, – вежливо ответил ювелир. – Это было сделано до меня, предметы включены в каталоги вместе с самыми известными в мире драгоценностями. Это колье было изготовлено для супруги Великого князя Луи, который жил в четырнадцатом веке. Луи хотел загладить свою вину перед супругой…

– Не нужно рассказывать эти детали истории моей семьи!

– Как пожелаете, княгиня. Но они являются достоянием общественности и зафиксированы в…

– Кто захочет, прочитает сам.

– Как пожелаете. На колье ушло сто двадцать восемь бриллиантов, привезенных самим Луи из Африки, куда он ездил охотиться и выменял их у какого-то африканского вождя.

– Все правильно, уважаемый, – кивнул дядя Проспер. – Про серьги княгини вы тоже знаете, как я понимаю?

– Да. Серьги изготовили уже в шестнадцатом веке. Супруга Великого князя Оскара пожелала серьги в дополнение к колье. Один молодой мушкетер отправился в Африку, чтобы найти подходящие бриллианты…

– А мушкетер тут причем? – подал голос Сашка.

– Дядя тебе потом расскажет, – встрял Литвинов. – Если сам не догадаешься.

Княгиня-мать поджала губы и предложила всем следовать за ней. Компания в сопровождении телохранителей прошла по залам в покои Великого князя. Анастасия велела всем оставаться в гостиной, поражавшей своей роскошью, а сама проследовала в глубину комнат и плотно прикрыла за собой дверь.

– Сейф там? – уточнил Литвинов у дяди Проспера.

– Да, – кивнул тот, – только никто не знает, где именно. Эта тайна передается от одного Великого князя другому. Иногда ее узнавали жены или матери.

– Сейф установили давно? – поинтересовался Литвинов.

– Тайник существует столько, сколько стоит замок. Но на швейцарский поменял Алан. То есть нет, ошибаюсь. Алан поставил сейф последней модели. В прошлом веке швейцарцы тоже уже ставили свои замки. Так что и дед Алана менял сейф, и он сам… А на протяжении истории… Честно говоря, не знаю. Но вы, уважаемый господин Литвинов, уверены, что ваш специалист может справиться с этим сейфом?

– В России немало специалистов, способных справиться с любым сейфом. За последние годы они поднакопили опыта со швейцарскими. Хоть соревнования устраивай, кто справится быстрее. Вы спокойно можете приглашать к себе телевидение и представителей швейцарской фирмы. И драть с них бабки – например, за то, что их не опозорят на весь мир. Мне – половину, как и договаривались.

– Хорошо, хорошо, я не сомневаюсь в квалификации ваших людей…

Вернулась княгиня-мать с небольшой коробочкой, обитой бархатом. Компания расселась в кресла вокруг стола, ювелир достал лупу, открыл крышку, взял в руки перстень.

После его изучения поднял голову на Литвинова.

– Как драгоценность, он не представляет особого интереса, – объявил ювелир. – Вся его ценность заключается в том, что это – один из символов дома князей Фортунских, который переходит от одного Великого князя к другому. В противном случае его можно было бы продать чуть дороже, чем по цене лома. Работа некачественная и…