📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаФедор Сологуб - Мария Савельева

Федор Сологуб - Мария Савельева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 73
Перейти на страницу:

Собственные предприятия Чеботаревской были разнообразны. В 1912–1913 годах она вместе с Сологубом вынашивала идею литературно-художественного кабаре по типу мюнхенских. Нечто похожее супруги видели во время европейского путешествия 1911 года, о чем с радостью писали в открытках петербургским знакомым. По их замыслу, вход в кабаре должен был быть свободным, а организаторы старались бы подарить зрителям за один вечер всю «гамму» эстетических переживаний. Планировалось приглашать в заведение поэтов, художников, актеров, которые могли бы действовать на сцене без заранее написанной программы. Супруги не намеревались получать выгоду от предприятия, однако стартовый капитал всё же был необходим, и Сологубы напряженно искали его. На одном из учредительных собраний дома у Тэффи было решено взять с десяти пайщиков по 50 рублей, однако этих пайщиков не так-то просто было найти.

Идея Сологубов напоминала о существовавшем тогда знаменитом литературно-артистическом кабаре «Бродячая собака». Федор Кузьмич и Анастасия Николаевна сами это отмечали. Чеботаревская писала Мейерхольду: «Помещение есть очень хорошее — вчетверо больше Собаки — 170 р. в месяц». Мейерхольд и сам видел подобные кабаре во время гастролей с Театром Комиссаржевской, был очарован этой идеей и тоже мечтал перенести этот опыт на российскую почву. Однако замысел Сологубов не был реализован, а вскоре, после начала Первой мировой войны, стал неактуален.

Другое известное начинание Сологуба и Чеботаревской — журнал «Дневники писателей» — не имело столь явного образчика, однако символисты давно мечтали о личном, интимном журнале с заметками дневникового типа. По воспоминаниям Пяста, подобную идею выдвигал Вячеслав Иванов, желавший совместить в издании свои заметки, записки Блока и Белого. Однако лишь Сологубы имели достаточную решимость и настойчивость, чтобы воплотить эту мечту в жизнь. Их стимулировали вечная обида на критику и желание создать принципиально новое издание. Название журнала отсылало к «Дневнику писателя», созданному Достоевским, и хорошо отражало замысел супругов. Как писал Чеботаревской Леонид Андреев, «нельзя же делать правилом, чтобы только из посмертной переписки писателей узнавали о них правду», «„пересмотры дела“ на могиле обвиненного одна из досаднейших черт». Редакторы-составители руководствовались установкой на отрывочность и задушевность заметок в журнале.

В этом издании Сологуб смог выразить взгляды на текущее положение искусства и мысли, которые давно его волновали. В первом номере, например, находим сокровенную идею Сологуба о Пушкине: «повышенное» мироощущение классика привело его к компромиссу, к чужим людям и к холопскому поклонению царю. Рядом напечатан отзыв на недавнюю новинку — «Детство» Горького, особенно любопытный из-за того, что детская тематика была близка Сологубу. При всей сложности отношений двух писателей Федор Кузьмич признавал «добротность» горьковской прозы, однако видел недостатки в его жизнеописании: «Такое злое и грубое это детство. Дерутся, бьют, порют в каждом фельетоне. Какой-то сплошной садизм, психологически совсем не объясненный». Очевидно, что в этом отзыве Сологуб ориентировался прежде всего на собственные художественные принципы: жестокость взрослых в его рассказах подробно мотивирована, и свое творческое правило он пытался применить к художественному миру Горького.

Чеботаревская тоже вела в журнале постоянную рубрику кратких заметок. Жанр был свободным и удобным, однако формирование издания давалось с трудом. Знакомые писатели поддерживали идею на словах, но большого энтузиазма не выказывали. Блок предлагал для издания два стихотворения, идя по привычному пути публикации стихов, а не «дневников»: для него, очевидно, это был слишком интимный жанр. Леонид Андреев поначалу горячо поддержал журнал, Чеботаревской он писал, что русские критики — трусы, которые «сильны в полемике только с немыми, и первое же „квос эго“ заставит их надеть чистую манишку». Однако вскоре после этого Андреев заявляет, ссылаясь на свой писательский непрофессионализм, что весна и лето совсем не располагают его к творчеству. Вероятно, зная понаслышке о характере Сологубов, он заранее предотвращает возможную ссору: «Не думайте, что это отговорка, я совершенно серьезен и искренен». Журнал мог бы стать связующим звеном между близкими в чем-то писателями, однако осенью Андреев заболевает, через предложение вставляет в письма фразу «И скоро сдохну», а подписывается: «Ваш Леонид Полуподохший». Сведения о нездоровье писателя подтверждаются письмами его жены Анны Ильиничны, которая сообщала Сологубам, что Андреев страдал сильнейшим расстройством желудка. Перенимая манеру мужа, она подписывалась красочно: «Ваша Неудачлива Анна Андреева». К слову сказать, эпистолярные стили Сологубов, напротив, различались кардинально. Чеботаревская писала эмоционально, подробно, с подчеркиваниями, графическими выделениями текста и автокомментированием, как, например, в одном из писем Леониду Андрееву: «Теперь перехожу к делу (фу, какая фраза противная)». Сологуб же в письмах был очень лаконичен. В эмоциональные минуты он обычно сообщал своим корреспондентам, что накипевшего чувства в письме не выскажешь. Федор Кузьмич как будто копил душевные силы для творчества, приберегая их во время вынужденного общения с окружающими.

Журнал «Дневники писателей» просуществовал недолго — в 1914 году вышло всего четыре номера, последний из них — сдвоенный. Поначалу тексты Сологуба располагались ближе к началу журнала, однако в финальном третьем-четвертом номере постоянные рубрики писателя и его жены были перенесены практически в самый конец выпуска. Очевидно, Сологуб и Чеботаревская хотели, чтобы их издание не создавало впечатление семейного предприятия. И всё же они относились к журналу с гораздо большим энтузиазмом, чем остальные авторы. Позже Федор Кузьмич объяснял прекращение выхода журнала началом войны, однако дела издания и без того шли неважно.

Проекты Чеботаревской быстро сменялись один другим. В начале зимы того же 1914 года ее потрясают официальные и бытовые преследования евреев, и она начинает хлопотать об издании сборника в их защиту. Анастасия Николаевна активно участвовала в создании Российского общества по изучению еврейской жизни, инициаторами которого были Андреев, Горький, Сологуб. Организационные таланты Чеботаревской снова наталкивались на многочисленные преграды. В начале 1915 года она писала Блоку, прося поддержать одно из обращений в защиту евреев, на что тот ответил: «Воззваний о снятии черты еврейской оседлости и об уничтожении процентной нормы я не подпишу, как не подписал бы и обратного, так как не считаю себя сведущим в государственной политике России. Я мог бы подписать только воззвание к добрым чувствам, свойственным русскому человеку…» От имени Общества было написано коллективное письмо, в котором авторы требовали «прекращения гонений на евреев и полного уравнения их в правах с нами». Подписантами значились Андреев, Горький, Сологуб, Бунин, Струве, Бердяев, Бучинская (Тэффи), Мережковский и другие. Выступавший в поддержку Общества Мережковский считал: «Антисемитизм вреден, потому что отвлекает силы русского общества на борьбу за право другой национальности, между тем как эти силы нужны самому русскому обществу для выполнения своей национальной задачи».

Письма на адрес Общества направляли рядовые граждане, озабоченные всплеском антисемитизма. Некий Гавриил Билима-Постернаков в письме Горькому, Андрееву и Сологубу описывал случай, свидетелем которого был его брат: на польской территории российский Красный Крест раздавал местному населению пропитание, полякам при этом доставались порции в два раза большие, чем евреям. Билима-Постернаков сокрушался, что несправедливость была допущена не по вине чиновников и правительственных реакционеров, а по воле студентов-добровольцев, которые работали санитарами в Красном Кресте, и отмечал, что было бы полезно собирать подобные случаи. Очевидно, братом писавшего был революционер Григорий Билима-Постернаков. Оба брата впоследствии попали в советские лагеря, где младший, Гавриил, был расстрелян.

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?