Акция возмездия - Сергей Москвин

– Он не хотел потерять второй глаз, – просто ответил Сычев, указывая на листок с информацией моджахеда, который все еще держал в руках майор.

Чтобы получить признание пленного, Юрий просто выколол ему один глаз, использовав для этого обыкновенный карандаш, которым вел протокол допроса.

В Варшаве. 3.03, пятница, 11–00.

Американский гражданин Роджер Андерсон пользовался услугами не только коммерческого банка Люксембурга, но и Варшавского муниципального банка. Правда, в Варшавском банке мистер Андерсон не имел своего счета, зато арендовал депозитарный сейф. Сцена в банке Варшавы почти в точности повторила сцену в банке Люксембурга. Приветствие банковского клерка, ответное приветствие Андерсона, короткий обмен любезностями, после чего банковский служащий проводил американского бизнесмена к его депозитарному сейфу. Раптор легко вытащил плоский металлический ящик из своей банковской ячейки, спросив:

– Где я могу ознакомиться с содержимым?

– Пожалуйста, идите сюда. Здесь вас никто не побеспокоит. – Клерк распахнул перед Юрием дверь в небольшое помещение, немного напоминающее кабину для телефонных переговоров.

Кроме вертящегося офисного кресла да жестко закрепленной в стене полки-столешницы, здесь больше ничего не было. Раптор положил на полку ящик, а рядом с ним поставил свой кейс, вместе с которым спустился в банковское хранилище. Террорист надежно запер звуконепроницаемую дверь кабины – и только после этого вскрыл металлический контейнер депозитарной ячейки.

В сейфе Варшавского банка он хранил свое оружие. Заказы на уничтожение людей поступали из разных стран. При их выполнении Сычеву пришлось столкнуться с проблемой транспортировки оружия. Чтобы не подвергать себя лишнему риску при провозе оружия через границу, Раптор заранее подготовил в разных странах тайники, где хранил свои несущие смерть инструменты. Тайниками служили такие вот сейфы. На территории Европы у террориста имелось несколько таких мини-складов оружия. Раптор достал из контейнера пистолет-пулемет «ингрэм» американского производства и четыре запасных магазина к нему. От стандартного пистолета-пулемета, состоящего на вооружении американского спецназа, оружие, которым пользовался Сычев, отличала более высокая точность обработки деталей, что значительно повышало его боевые качества. Террорист уже использовал этот пистолет-пулемет в России, когда в 1988 году расстрелял в Чечне семью главы нефтяной компании Хасана Баширова. Теперь ему снова предстояло отправиться в Россию, и Раптор решил взять с собой отлично зарекомендовавшее себя оружие. Террорист прекрасно понимал, что огневая мощь пистолета-пулемета не позволяет использовать его для выполнения самого террористического акта. Но Сычев и не собирался использовать его для этой цели. «Ингрэм» нужен был ему для ближнего боя, в качестве индивидуального оружия защиты и нападения.

Вслед за пистолетом-пулеметом Раптор извлек из ящика кварцевые часы «Кассио» в корпусе из ударопрочной пластмассы. Свои часы Юрий, наоборот, снял с руки и убрал в ящик. Туда же отправился и его платиновый перстень, а также золотая цепь индейцев майя. С некоторым сожалением Раптор расстался со своими драгоценностями, хотя и понимал, что сделать это необходимо. Для того образа прикрытия, который он себе выбрал, коллекционный «Роллекс» и прочие драгоценности никак не годились. Последним предметом, который террорист достал из контейнера, оказался конверт с двумя российскими паспортами. Юрий вытащил из конверта один из российских паспортов и спрятал в карман. Американский бизнесмен Роджер Андерсон должен был исчезнуть в Варшаве, а его место занять российский гражданин Аркадий Штыков. «Сейчас осталось только переодеться, и можно возвращаться в Москву», – подумал Раптор, аккуратно укладывая в кейс пистолет-пулемет, запасные магазины с патронами разного назначения и пластмассовые наручные часы.

* * *

Сычев демобилизовался из армии в 1983 году, проигнорировав все предложения остаться на сверхсрочную службу. В Афганистане он не пристрастился к спиртному или наркотикам, зато научился вырывать ногти, отрубать пальцы и отрезать уши. Фактически он взял на себя работу палача. Он не ходил в разведку, не устраивал засады на афганские караваны – он допрашивал захваченных в результате этих рейдов пленных. И никто в бригаде не мог получить от них сведения быстрее, чем сержант Сычев, простой боец из канцелярии штаба. Никаких угрызений совести или сострадания к корчащимся от боли людям ни во время допросов, ни после них Юрий не испытывал. Такие чувства с детства были чужды ему. Сцены пыток, вид человеческого мяса и крови не отбили у Юрия аппетита, во сне его не мучили кошмары, а образы замученных людей не являлись к нему в кошмарных видениях. Он открыто посмеивался над солдатами, которые, убив своего первого афганца, начинали глушить водку или пытались забыться в наркотическом дурмане. В душе Юрий просто презирал их. Многие офицеры в бригаде считали, что Сычеву доставляет наслаждение пытать людей. Они ошибались. Никакого удовольствия от пыток пленных Юрий не испытывал. Просто он рассудил, что работа палача, допрашивающего безоружного да еще и связанного противника, намного безопаснее работы военного разведчика, который сталкивается с тем же противником в открытом бою. Для Сычева это был способ выжить во время афганской войны, которая ему уже порядком надоела.

После демобилизации Юрий вернулся домой. Мать встретила сына с распростертыми объятиями, но он при этом только поморщился, пожалев, что опять попадает под чью-то опеку. На этот раз прохладное отношение сына мать объяснила теми ужасами, которые ему пришлось пережить в чужой стране. Мать Юрия уже слышала про «афганский синдром», поэтому очень беспокоилась, как ее сын адаптируется к мирной жизни? Первые дни после возвращения Юрия из Афганистана мать внимательно присматривала за ним. Она убедилась, что он не злоупотребляет спиртным и совсем не прибегает к наркотикам. Для нее этого оказалось вполне достаточно, так как в душу сына мать уже не могла заглянуть.

Следствие по делу валютчиков, от которого скрывался Сычев, давно закончилось. Бывшие подельники Юрия, осужденные к различным срокам заключения, отбывали наказание в колониях, затерянных где-то в сибирской тайге. Впрочем, их судьба Сычева мало интересовала. Убедившись, что ему ничего не угрожает, он вернулся в университет. У Юрия оказалась хорошая память. Он не забыл знаний, полученных на первом курсе, и без труда продолжил учебу. Университет Юрий закончил в 1987 году. Страна за время его учебы разительно изменилась. Появились первые кооперативы и первые предприниматели. Фарцовка, за которую получили сроки подельники Юрия, стала законным бизнесом, да и перепродажа валюты уже не шокировала правоохранительные органы. Сычев почувствовал запах денег. Он сообразил, что выбранная им профессия адвоката скоро станет одной из самых востребованных.

А перемены в стране продолжались. Из колоний начали возвращаться бывшие подельники Юрия. Бывшие уголовники становились бизнесменами, основывая собственные фирмы. В 1991 году Сычев тоже открыл собственную юридическую контору. Лучшими его клиентами были бандиты – они больше всех платили. У Юрия появились деньги. Он стал хорошо одеваться, купил машину. Постепенно лидеры криминальных группировок стали привлекать Сычева и для решения спорных вопросов между собой. Здесь Юрию приходилось уже оперировать не статьями Уголовного кодекса, а воровскими «понятиями». Обычно ему удавалось урегулировать конфликт, так как он умел найти удовлетворяющий обе стороны компромисс. Когда достичь компромисса не удавалось, Юрий сам подсказывал своему клиенту, кого следует убрать, чтобы ситуация разрешилась в его пользу. И тогда в Москве гремели выстрелы, лилась кровь и умирали люди. Но после получения причитающегося гонорара все остальное уже не волновало Сычева.