Тяжелые времена - Хиллари Клинтон

Меня удивило то, как много внимания уделяли планам Челси, причем не только в Соединенных Штатах. В Польше в начале июля журналист, бравший у меня интервью, поинтересовался, как мне удавалось совмещать подготовку к свадьбе с исполнением обязанностей госсекретаря США.

— Как вы можете одновременно решать две совершенно разные задачи, и обе чрезвычайно важные? — спросил он.

А задача была действительно чрезвычайно важной! Когда мы с Биллом поженились в 1975 году, церемония состоялась в гостиной нашего маленького дома в Фейетвилле, штат Арканзас, в присутствии нескольких друзей и членов семьи. На мне было кружевное старомодное платье из муслина, которое я нашла со своей матерью в одном из магазинов накануне вечером. Но времена изменились.

Челси и Марк Мезвински, который вскоре должен был стать нашим зятем, запланировали незабываемые выходные для своих семей и друзей в городке Райнбек, штат Нью-Йорк. Как мать невесты, я была рада помочь, чем только могла, в том числе пересматривая фотографии цветочных композиций и изыскивая дома время для дегустации блюд и выбора платья. Я чувствовала, что мне повезло, поскольку моя основная работа подготовила меня к искусной дипломатии, необходимой для планирования грандиозной свадьбы. Я получила от этого такое удовольствие, что в День матери[25]направила всем сотрудникам Госдепартамента по электронной почте поздравление, подписавшись «MН» (мать невесты). На Рождество Челси подарила мне ожерелье, на котором были выгравированы эти же буквы: это также был намек. Теперь, когда Ханой был уже позади, я была готова вернуться ко всем «горящим» делам и ожидавшим меня решениям.

В понедельник я провела бóльшую часть дня в Белом доме, встречаясь в Овальном кабинете с президентом Обамой и в Ситуационном центре Госдепартамента с остальными членами команды по национальной безопасности. Кроме того, я встретилась также с министром обороны Израиля Эхудом Бараком, который находился в США с визитом. Я всегда наслаждалась общением с Эхудом, и это был весьма деликатный момент для мирных переговоров на Ближнем Востоке, но на этот раз я думала только о том, когда я наконец смогу уйти из Госдепартамента и сесть на челночный рейс в Нью-Йорк.

В конце концов в субботу, 31 июля, настал большой день. Райнбек — это прекрасный город в долине Гудзона с притягательно старомодными магазинами и хорошими ресторанами, и это место оказалось идеальным выбором. Друзья и члены семей Челси и Марка собирались в отеле «Astor Courts», элегантном здании, построенном на рубеже веков в неоклассическом стиле по проекту архитектора Стэнфорда Уайта для Джейкоба Астора[26]и его супруги Авы Астор. Его крытый бассейн, где, как утверждают, для Франклина Делано Рузвельта проводили сеансы физиотерапии в связи с его полиомиелитом, возможно, был первым бассейном, построенным в частном доме в США. После гибели Джейкоба Астора на затонувшем «Титанике» этот дом переходил от владельца к владельцу и несколько лет служил домом престарелых под патронажем католической церкви. В 2008 году он был восстановлен в своей первозданной красоте.

Челси выглядела совершенно потрясающе. Я смотрела, как она с Биллом шла к алтарю, и не могла поверить, что девочка, которую я впервые держала на руках 27 февраля 1980 года, выросла в эту красивую женщину, ведущую себя с таким достоинством. Билла, как и меня, переполняли чувства, возможно, даже еще больше, и я была рада, что он смог в таком волнении провести свою дочь к алтарю. Марк сиял, когда Челси присоединилась к нему под хупой, балдахином из ветвей ивы и цветов, который является элементом еврейского свадебного обряда[27]. Богослужение провели преподобный Уильям Шиллейди и рабби Джеймс Понет, и это было правильным решением. В соответствии с еврейской традицией Марк наступил на бокал для вина, и все приветствовали новобрачных. Позже Билл танцевал с Челси под песню «Как ты выглядишь этой ночью». Это был один из самых счастливых моментов в моей жизни, которым я безумно горжусь.

Я о многом передумала. Наша семья прошла через массу испытаний, она видела и хорошие, и трудные времена, и вот теперь мы отмечаем свое самое замечательное событие. Я была особенно рада тому, что моя мать смогла дожить до этого дня. У нее было трудное детство, она видела мало любви и поддержки, и тем не менее она смогла стать любящей и заботливой мамой для меня и для моих братьев, Хью и Тони. У нее были особые отношения с Челси, и я знала, как много значили для Челси присутствие и поддержка бабушки, когда она планировала свою свадьбу и замужество за Марком.

Я думала о будущем и о той жизни, которую Челси и Марк будут строить вместе. У них были большие планы и дерзкие устремления. И мне пришла в голову мысль: вот ради чего мы с Биллом так упорно работали многие годы, стремясь построить лучший мир — чтобы Челси смогла вырасти в безопасности, счастливой и однажды завести свою собственную семью, и чтобы у каждого ребенка была такая же возможность. Я вспомнила слова Дай Бинго, когда он показывал мне фотографию своей внучки: «Это то, ради чего мы живем». Это была наша обязанность: найти пути сотрудничества, чтобы быть уверенными в том, что наши дети и внуки унаследуют мир, который они заслужили.

Вскоре после того, как я была утверждена в должности госсекретаря, в наш дом на северо-западе Вашингтона нагрянула группа инженеров. Они установили у нас ярко-желтый телефон закрытой связи, чтобы даже в нерабочее время, даже ночью я бы могла поговорить с президентом или с послом в какой-нибудь далекой стране на деликатные темы. Это было постоянным напоминанием о том, что любые беды этого мира никогда не были слишком далеки от нас.

Вечером 25 апреля 2012 года, в среду, в 21:36, желтый телефон ожил. Звонил директор отдела политического планирования Госдепартамента и заместитель руководителя моего аппарата Джейк Салливан. Он говорил по закрытой линии связи с седьмого этажа Госдепартамента, куда он спешно вернулся, прервав редкий свободный вечер. Он сообщил мне, что у нашего посольства в Пекине возникла неожиданная проблема и что оно срочно запрашивает наши указания.

Тогда мы еще не знали, что примерно неделю назад слепой сорокалетний китайский правозащитник Чэн Гуанчен сбежал в провинции Шаньдун из-под домашнего ареста, перебравшись через стену своего дома. Он сломал ногу, однако смог ускользнуть от местной полиции, которая должна была следить за ним. Оставив свою семью, он с помощью современной «подземной железной дороги», организованной такими же, как он, диссидентами и их сторонниками, преодолел сотни миль и добрался до Пекина. Скрываясь в столице, он вступил в контакт с женщиной — дипломатом посольства США, у которой были давние связи с китайскими правозащитниками, и она сразу осознала всю серьезность сложившейся ситуации.