Бедная Персефона - Mut-Em-Enet

— Кем будешь?

— Руководителем, надеюсь! На самом деле скукота страшная. А вообще поддержанные машины гоняю из заграницы!

— Занятно, свое дело?

— Почти. Мы с партнером крутимся, как можем. Вот квартиру свою сдаю. Чтоб хоть немного денег еще заработать, а сам у деда живу.

— Это хорошо, что ты дома оказался, а то не знаю, чтоб я без тебя делала!

— Ага. Я просто два дня ехал перед этим и остался отсыпаться.

— На мою удачу, Еремей!

— Спасибо, Аленушка, я сыт и доволен, — он посмотрел на меня плотоядно, — только бы лучше ты меня на свидание позвала!

— Ой, — я сделала испуганный вид, — ты что, я не могу!

Решила разыграть саму невинность:

— Я, Еремеюшка, как бы тебе так объяснить, не свободна, и не могу тебя даже из огромной благодарности гулять позвать.

— Замужем?

— Нет, но собираюсь.

— Собираться — не значит выйти…

— Только без этого, я надеюсь на счастливый конец.

— Скажи честно, — прям в глаза заглянул, — у меня хоть шанс есть?

— Нету.

— Так и знал, только встречу приличную девушку, которая знает, что такое плоскогубцы, и она сразу оказывается занята.

— Не думаю, что я такая одна, обладающая сакральными знаниями об инструментах, — я усмехнулась.

— Надеюсь! Будем искать тогда!

— Счастливых поисков!

— У меня к тебе будет просьба, не поможешь с переводом документов на машины, а то уже надоело в бюро переводов тягать, не бесплатно, конечно.

— Ок. Приноси свои документы, чем смогу помогу.

Он встал и снова поглядел на меня:

— Повезло ж твоему жениху!

— Он даже сам не знает, как! — я рассмеялась и провела Еремея до дверей.

Из-за всех произошедших событий я вообще забыла, что простужена. Щеки горели огнем. Снова 39,1! Надо принять таблетку и полежать. Еще прибраться было бы неплохо и ужин приготовить потом.

Так удачно прилегла, что очнулась только в пол 6 вечера. Ой, попыталась быстро встать, но чуть не упала. Потихонечку! Осторожно поднялась и поплелась на кухню. Пока колдовала над ужином, с работы пришла мама:

— Ален, ну зачем ты? Я б сама.

— Да ты что? И так на работе весь день, а я вот дома.

— Что у нас произошло? — мама увидела последствия потопа и заваренную трубу в ванной.

— Трубу прорвало, но я уже все уладила, и сосед наш, внук профессора Ковалева, мне очень помог.

— Симпатичный? — мама посмотрела на меня с надеждой.

— Ничего так, — я пожала плечами.

— Так, может…

— Не может, мама, и не надейся, мне Ваня нравится!

— Да чего ты в него уперлась, в этого Страхова?

— Поздно уже рассуждать почему, есть как есть.

Пока мы с мамой крутились на кухне, пришел и папа:

— Привет, девчонки, а посмотрите, кого я встретил, — и за ним вошел мой Иван.

У меня появилось жгучее желание кинуться ему на шею, но при родителях я сдержалась.

Мама посмотрела недовольно, а папа подтолкнул меня и шепотом добавил:

— Иди уже, чего ждешь?!

Когда мы оказались в моей комнате, я уже не сдерживалась: кажется, что мои поцелуи даже испугали Страхова.

— Алена, одна ночь порознь, и ты буквально набрасываешься на меня! — он был обескуражен.

— Странно, что этого сразу не сделал ты, — сказала я, уже расстегивая его рубашку.

— Ой, не спеши так, тут твои родители между прочим, а стены тонкие, — он пытался обратно застегнуться.

— А мы очень тихо! — я уже потянулась к ремню на джинсах.

Он снова остановил меня:

— Давай, не будем драконить твою маму и ограничимся поцелуями!

— А я не хочу только поцелуи, — я была упорна, — тебя всего хочу!

— Ты взрослая девочка, — он взял мое лицо в ладони, — и такая плохая!

Он повернул меня к себе спиной и поцеловал мою шею.

— Потерпи, уже 6 дней осталось, и мы будем делать, что захотим и когда захотим, — его голос охрип от желания.

Рука Ивана скользнула под мое платье, прямиком в трусики. Меня подбросило от наслаждения, когда, массируя клитор, он вошел в меня пальцами. Мои мышцы сжались вокруг них, и тогда он начал поступательные движения. Я просто извивалась и почти стонала.

— Тссс… — он закрыл мне рот поцелуем, не отрываясь от своего занятия. А потом резко остановился, когда я уже почти финишировала:

— Кончи для меня, моя девочка! — и он продолжил исследовать мое лоно. А я уже не могла терпеть, и сдерживая стон, выдохнула в его губы свой оргазм.

— Так лучше, — спросил он.

— Значительно, — я еле могла шевелить языком.

— А теперь расскажи мне, любимая, про потоп и соседа-спасителя!

Иван

Утро понедельника мне совсем не понравилось. Невзирая на жару за окном, мне было холодно. Холодно одному в абсолютно пустой квартире. Без моей Алены. За эти дни так привык, что мы проводили вместе много времени, что испытывал уже физическую потребность находиться рядом. И дело не во взаимном желании и влечении, а в эмоциональной связи между нами.

Я телом ощущал, когда ей плохо и, наоборот, когда она рада, я ловил перепады ее настроения, настраиваясь на нужную волну. И пусть скажут, что за столь короткое время невозможно все так наладить. А я скажу: все зависит от испытываемых чувств и готовности понимать друг друга.

Что-то меня прямо потянуло на философские рассуждения! Скучаю по ней. Вот, почему так!

В своей голове я уж нарисовал картину нашей совместной жизни. Получилось уж слишком идиллично, как на пасторали. Нет, жизнь однозначно это исправит. Одно дело — фантазии, а другое — реальность и быт.

Запасись, Иван, терпением! Во-первых, тебе предстоит пережить неделю без нее, ну не совсем без нее, а просто без Алены в твоей квартире, во-вторых, тебе нужно поговорить с Лёней и отговорить его от необдуманных поступков, в-третьих, найти подход к будущей теще (заметьте, уже не потенциальной). Если первые две задачи можно было назвать выполнимыми, то вот последняя сейчас вызывала некоторые трудности.

Давай, думать логически: Аленина мама чего тебя не любит? Потому, что ты Аленушки недостоин. А кто достоин? А вот тут — основной вопрос! Мозг — штука сложная, поди пойми, что у Антонины Тимофеевны в голове. Может, правда, мама моя может знать, все-таки подружки еще со студенческих времен. Идея! Вечером перед тем, как проведать Аленушку, заеду к ней для короткой, но полагаю, ценной консультации. Заодно и сообщу хорошую новость, что наконец-то в моем доме появится женщина. Взбалмошная, противная и вечно дразнящая меня, но горячо любимая, женщина.