Любовь к красному - Ольга Гусейнова

— Так нечестно, — возмущенно выдохнула я.

— Одержимым многое прощают, — усмехнулся туманник. А потом с серьезным видом заявил: — Если честно, мне плевать, кто бы что ни сказал или подумал. О нас с тобой я уже все решил… для себя.

— А-а-а… — Я даже не нашлась, что возразить настолько напористому, прямолинейному мужчине.

— Соглашайся! — настаивал он. — Сегодня среда, надеюсь, в пятницу ты сходишь со мной поужинать?

От волнения мое сердце стучало где-то в ушах. Я смотрела в его темные глазищи и тонула в них. Шелон давил психологически, нависая надо мной, окутывая своим ароматом, словно заслоняя собой от всего мира — только он и я. Я с трудом сглотнула, а то в горле пересохло, кивнула и с некоторым облегчением отметила, что линия его плеч перестала быть угрожающе прямой. Но в следующий момент непроизвольно тряхнула головой, словно сбрасывая чары.

Квадратный подбородок Доминика затвердел, будто окаменел, затем он с трудом выдавил:

— Прости… — и повернулся к двери.

— Я согласна поужинать! — Пришлось схватить его за руку, чтобы не ушел. — Просто как-то неожиданно.

Шелон медленно развернулся, склонив голову к плечу, и улыбнулся мне потеплевшими глазами:

— Выбор места оставишь за мной?

— Да, — неуверенно улыбнулась. — Я еще мало знаю город.

Мы снова стояли, глядя в глаза друг другу. Наверное, обоим надоело, потому что одновременно двинулись навстречу. Обхватив ладонями мое лицо, Доминик наклонился ближе и коснулся губами моего рта. И через несколько секунд мы целовались, как наконец-то дорвавшиеся до воды путники в пустыне. А мне казалось, что позабыла, как это делается. Вцепившись ему в плечи, будто утопающий в соломинку, я потерялась в своих ощущениях — неожиданно острых и стремительно накрывших.

Очнулась я, стоя на цыпочках, зарывшись в черные взлохмаченные волосы Доминика. Губы горели, а низ живота нещадно ныл — тело просило большего. Мы вновь смотрели друг на друга, теперь шальными от страсти глазами. Он погладил большими пальцами мои скулы, улыбаясь со странным, смешанным выражением нежности и голода:

— Боюсь, ты потом не простишь, если я потороплюсь сейчас. В семь, в пятницу, я зайду за тобой. Будь готова.

Еще раз приласкал мои скулы пальцами, с явной неохотой выпустил из объятий и отступил, не переставая пристально глядеть мне в лицо. Затем рывком выдохнул — и, быстро развернувшись, ушел, оставив меня в раздраенных чувствах. С полной каруселью разнообразных ощущений.

Но спать я ложилась, улыбаясь как ненормальная, поглядывая на соседский дом, мечтая, чтобы приснился Доминик. И здорово разозлилась, когда шикарный эротический сон посреди ночи прервал телефонный звонок. На мое раздраженно-сонное «Слушаю!» никто не ответил, из трубки лилось напряженное молчание и звук, похожий на стрекот цикад. И тишина…

— Эвелина Андреевна, к вам Дайнесс из юридического…

— Да, конечно, пропусти, — быстро ответила я Милен, откладывая в сторону документацию к одной занятной вещице, поступившей к нам на оценку.

Пришлось быстро встать и обойти стол, когда в кабинет практически влетела взволнованная Сора и с порога обвинила меня, сверкая гневно прищуренными глазами:

— Ты уехала вчера с ним!

— Ты покрасилась в красный?! — выдохнула я изумленно. Удивительно, но красный оттенок волос подошел ей идеально, придав облику пикантности.

Сора отмахнулась от вопроса и продолжила в том же духе:

— Отвечай, почему ты вчера уехала с Тадеушем? Ты передумала?.. — Она судорожно всхлипнула, теряя воинственный настрой, и рухнула в стоящее рядом кресло. — Конечно, он красивый, умный, самый лучший мужчина. Перед ним невозможно устоять.

На миг я закатила глаза, опять, как в прошлый раз, присела на корточки перед плачущей подругой и, взяв ее руки в свои, с улыбкой объяснила, четко расставляя акценты для доходчивости:

— Да, мы уехали вместе. И, честно признаться, он намекал, что был бы не прочь завести со мной отношения, но, во-первых, я категорически отказалась…

Сора вытаращилась на меня, затаив дыхание.

— А во-вторых, надеюсь, ты поймешь меня, намекнула Мончику на твои чувства лично к нему и отношение к его детям.

— Клянусь туманом, я тебя прибью! — запаниковала Сора.

— Он догадывается о твоих чувствах, — оправдалась я и добавила для поднятия подруге «боевого духа»: — К моему отказу отнесся довольно спокойно и сразу отстал; думаю, ему, наоборот, польстило твое отношение и заинтересовало. Кому из мужчин не хочется любви и обожания?

— Ты ему сказала, что я его обожаю?..

Такое впечатление, что она сквозь землю готова провалиться от стыда.

— Знаешь, мой дорогой Аноним… — заявила я, вставая и иронично глядя на нее. — Я на все сто уверена, что была не первой, получившей от тебя «трогательное» послание. И на сто один знаю: каждая женщина в нашей компании давным-давно догадалась о твоем отношении к Мончику. И одна из них точно не преминула доложить тебе о его вчерашних якобы похождениях налево. И, если уж на то пошло, вполне вероятно, мужчины тоже в курсе. Кроме разве что самого предмета твоего обожания. Но и он наверняка догадывался, сама же сказала, что умный. И тем более менталист.

Сора, смутившись, сначала приложила ладошки к щекам, затем обняла себя руками, поморщилась и убито, тоскливо кивала головой, соглашаясь. Потом растерянно спросила:

— Что делать-то?.. Особенно теперь, когда он знает… точно.

— Да ничего. Вести себя по-прежнему, будто вчера ничего не произошло. Раз он теперь точно знает — решение за ним. Либо сам пойдет тебе навстречу, либо продолжит делать вид «не знаю, не вижу».

— А я всю ночь волосы красила… со злости, — поделилась она с кривой грустной усмешкой. — Чтобы ты не одна рыжая здесь была.

— Разве я была одна? Зато теперь нас трое рыженьких, — хихикнула я. — Кстати, ты Ясмину не видела сегодня?

Сора пожала плечами:

— Вчера мы не успели полностью подготовить документы. Ты права, одна доброжелательница поспешила порадовать меня вашим с Тадеушем отъездом. Ну я и психанула…

— Ничего здесь у нас не меняется, — покачала я головой и с тяжелым вздохом призналась: — Прости, я тоже сглупила — поехала с твоим Мончиком, не подумав о последствиях. Надоело стоять там одной у всех на виду и улыбаться бесконечно.

Ревнивая влюбленная рассеянно закивала, то ли признавая мою глупость, то ли оправдывая в силу обстоятельств.

— Ясмина сейчас проверяет документы. Скоро заседание комиссии начнется, и нужно поторапливаться.

— Может, втроем пообедаем? Будет у нас своя команда рыжих, — улыбнулась я.

Сора резко встала, шагнула ко мне и, крепко обняв, извинилась: