Секретный туннель - Сергей Зверев

— Это да, — задумчиво кивнул Орехов, — надо. В общем, лейтенант, как ни прикидывай, а надо языка брать. Наверняка у них над скалой есть пост. Как говорится, трехсменный круглосуточный… А вот как к нему подобраться? Надо думать. Если по скале подняться со стороны реки…

— То прямиком под ясны очи часового. — Лейтенант прищурился, вспоминая конфигурацию скалы. — Если там есть пост, то, сто пудов, есть и люк, ведущий внутрь базы. Пост расположен на уступе типа карниза, а над уступом опять-таки возвышается скала. Там до верха метров восемнадцать-двадцать.

— Думаешь, сверху? У нас альпинистского снаряжения нет. А если бы и было, то как ты себе это представляешь — вбить крюки в скалу на виду у часового? Его это здорово развлечет… Снизу, с воды, я бы и на пальцах забрался, без всякого снаряжения, а вот сверху… Хотя, если бы часового чем-то хорошенько отвлечь, то можно и попробовать.

— Чем ты его отвлечешь? — скептически сплюнул за борт лодки Скат. — Один раз мы их на голую Машку поймали, второй раз они на один и тот же крючок не попадутся.

— Ну, на тебя не угодишь, — майор щелкнул зажигалкой, пыхнул сигаретным дымом и, не без симпатии вспомнив очень даже приличную фигурку местной лейтенантши, добродушно улыбнулся. — Не хотят голую Марию, что-нибудь другое придумаем…

…Джунгли, как бы они ни именовались на местных наречиях, выглядят примерно одинаково в любой точке мира, расположенной неподалеку от экватора, будь то сельва в бассейне Амазонки, ядовито-зеленые заросли Вьетнама или до сих пор мало изученные чащи Новой Гвинеи. Везде много самой разнообразной зелени, перевитой лианами, экзотических пахучих цветов, зверья, птиц, змей, пауков и прочей гадости, коей несть числа. Везде очень жарко, влажно и душно. Джунгли — это как раз тот случай, когда шутливое выражение «Лес — он и в Африке лес…» совершенно не соответствует истине.

Леса везде разные. Ухоженные, заботливо вычищенные от сушняка и мусора пущи Германии здорово отличаются от захламленных бескрайних лесов России. Но даже сибирская тайга по сравнению с тропическими лесами может показаться чистенькой и легкопроходимой, не говоря уже о почти европейских березово-ольховых лесах где-нибудь в Новгородчине. Хотя и в псковско-новгородских краях встречаются такие чащобы и коварнейшие бескрайние болота, что им вполне могли бы позавидовать любые, даже самые опасные и гиблые места той же Амазонии.

В джунглях можно передвигаться только очень медленно и очень осторожно. Медленно — потому что порой шагу ступить нельзя без того, чтобы не приходилось острым мачете прорубать дорогу среди переплетенных лианами густо стоящих стволов деревьев. Осторожно — из-за того, что на каждом шагу можно наступить на какую-нибудь «ползучую смерть» вроде опаснейшей кобры, по сравнению с которой даже зубастые кайманы кажутся почти безобидными водяными ящерицами…

Скат, след в след продвигавшийся за идущим впереди майором, проводил глазами очередную извивающуюся плеть черного цвета, скользнувшую почти у самых ног, и подумал, что все-таки над безусловными рефлексами человек не властен. Почти любого можно научить палить из пистолета на звук, в мелькнувшую на мгновение тень, но вряд ли можно отучить нормального, здорового мужика вздрагивать, когда он видит под ногами ядовитую змею или когда в пустой комнате кто-то положит ему на плечо ладонь. Да, подготовленный боец сумеет и со змеей справиться, и незнакомца за спиной заломает правильным захватом, но… в первое мгновение все равно вздрогнет. Не кибер, не автомат ведь, живой человек…Вздрогнет и ощутит примерно то же самое, что испытывал в детстве, окунаясь в холодную воду, когда и сердечко, и дыхание пытаются выпрыгнуть из мальчишеской узенькой груди.

Орехов внезапно остановился, и лейтенант чуть не уткнулся носом в его обтянутую камуфляжем спину. Майор развернулся и молча указал на хорошо видимые просветы в чаще. Поредевшие заросли говорили о том, что они добрались до вершины скалы, откуда собирались наведаться в гости к предполагаемому часовому, несшему службу на уступе внизу. Там же должен был, по всем прикидкам, находиться и люк, ведущий внутрь подземных ангаров.

На всякий случай потыкав длинной палкой в гуще травы, росшей на краю гребня скалы, Орехов лег на камни и осторожно глянул вниз. Сначала глаза увидели лишь зеленую пестроту кустов и травы да почти отвесно спускавшуюся до карниза желтовато-коричневую стену скалы. Потом Скат углядел-таки едва заметное шевеление под накинутой на кусты маскировочной сетью и пальцем указал на замаскированный пост. Майор понимающе кивнул и отполз метра на два от края скалы. Пока Орехов разматывал крепкую капроновую веревку, лейтенант, словно готовясь к боксерскому поединку, обмотал ладони бинтами и натянул брезентовые рукавицы. Майор же взял конец веревки и, обмотав его вокруг пояса, завязал узлом. Катков посмотрел на узел и, скептически морщась, покачал головой, после чего перевязал узел как-то по-своему, по-морскому. Орехов все так же молча пожал плечами и развел руками — тебе, мол, виднее, морячок.

Потом лейтенант закрепил свободный конец капронового троса за ствол ближайшего дерева, сам встал метрах в трех от края обрыва и, пропуская веревку за спиной, покрепче перехватил капроновую жилу защищенными от ожога ладонями. Если такой канатик с грузом быстро заскользит по голой коже, в лучшем случае будет здоровенный ожог, а в другом — веревочка может и мясо до костей снять. Скат покрепче уперся ногами и кивнул майору, уже стоявшему на самом краю гребня скалы. Орехов перехватил поудобнее веревку и, отталкиваясь ногами от края, легко прыгнул спиной вперед…

Часовые всех армий мира устроены примерно одинаково. Заступая в караул в первый раз, молодой боец не выпускает оружия из рук и вышагивает, поминутно озираясь и прислушиваясь к сонной ночной тишине. Бойцу откровенно страшновато и в каждом шорохе чудятся коварные враги. Но уже в следующий раз солдатик успокаивается и чувствует себя почти ветераном. А в третьем карауле ему становится уже откровенно скучно…

Бандит, расположившийся под маскировочной сетью неподалеку от люка, пролежал в своем укрытии уже больше часа, и еще около двух оставалось до смены. Было жарко и скучно. Внизу тихо журчала струями воды река, в зарослях шумели птицы и мелкое зверье — самый обычный день в сельве. Парень отложил в сторонку автомат и, опираясь на правый локоть, принялся наблюдать за кучкой крупных муравьев, деловито тащивших куда-то зеленую здоровенную гусеницу. Наверное, работяги волокут свой обед в муравьиную столовую, решил бандит и принялся помогать муравьям, подталкивая гусеницу тонким прутиком. Увлеченный таким интересным занятием, часовой слишком поздно уловил какой-то шорох над своей головой. Парень повернулся в сторону звука и, немея от неожиданности, увидел летевшие прямо в его лицо подошвы ботинок невероятно огромного размера. Подошвы закрыли собой все небо, и наступила темнота, сопровождавшаяся дикой болью в голове…

Очнулся бандит от новой боли — кто-то хлестко ударил его по щекам. Приоткрыв глаза, наемник увидел перед собой светлоглазого мужика с неприятным жестким лицом. Вероятно, это и был обладатель тех самых ботинок. Как же он здесь оказался? Не с неба же, в самом деле, спрыгнул. Парень скосил глаза на возвышавшуюся скалу — нет, никакой веревки видно не было. Зато прекрасно был виден длинный нож, поблескивавший в руках незнакомца…