Заледеневший - Джеймс Д. Тейбор

Внезапная вспышка, вызванная разговором о его имени, как-то встряхнула и оживила доктора, но сейчас он снова откочевал в какие-то другие места, существующие в его сознании, и устремил пристальный взгляд на что-то, что видели его глаза где-то за плечами Халли.

— Мне хотелось бы ознакомиться с вашей работой. Ведь мы должны выполнить это подледное погружение до того, как я улечу отсюда, то есть до начала зимовки.

— Мы можем поговорить об этом позже. Сейчас я очень устал.

— Я также хотела бы поговорить с вами об Эмили, — сказала девушка.

Это вернуло ее собеседника в реальность.

— Об Эмили я говорить не хочу.

— Я понимаю. Но позвольте мне объяснить вам кое-что. Мы с Эмили были близкими подругами в свое время, и ее смерть мне также причинила боль.

Фида посмотрел на Халли ожившим, ставшим внимательным взглядом и кивнул:

— Но не здесь.

— Вы хотите сказать, не в обеденном зале?

— Да.

— А почему нет?

— Давайте не будем об этом, а лучше перейдем куда-нибудь в другое место.

Он встал и зашаркал к выходу. Халли ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

В комнате Фиды стоял стойкий запах испортившейся еды и нестираного белья. Койку покрывал голый матрас, а подушкой служила туго скомканная парка. Повсюду на полу валялись обертки от «сникерсов» и банки из-под пепси.

— Я очень извиняюсь за такой вид моего жилища, — сказал Фида. — Просто никак не соберусь навести здесь порядок. К тому же я почти и не бываю в комнате. — Он сгреб с письменного стола книги и бумаги. — Вы можете сесть сюда.

Так Халли и сделала, а он приблизился к ней с таким видом, будто намеревался поцеловать, но в последний миг приблизил губы к ее уху и шепотом спросил:

— У вас есть сотовый телефон?

Затем, приложив указательный палец к губам, протянул ей ладонь второй руки.

Халли отдала ему телефон. Он выключил его, завернул в лист алюминиевой фольги и положил внутрь стального ящика для хранения инструментов.

— Зачем вы сделали это? — так же шепотом спросила Халли.

— Вот теперь мы можем говорить, — произнес он нормальным голосом и облокотился на раму своей койки.

Раньше Халли считала, что ее сотовый телефон окажется здесь бесполезным, но ей сказали, что Национальный научный фонд установил в нем особую операционную систему, удобную для использования на полюсе. После прибытия на полюс Лиленд выдали специальную сим-карту, которую она должна была вернуть перед отлетом.

— Вы думаете, что в моем телефоне «жучок»?

— Вы инсталлируете программу, когда производите звонок. Эта программа может делать все: аудиозаписи, фотоснимки, даже видеозаписи. И все это будет пересылаться куда положено. Вы ничего и не заметите.

— А мне ведь никто не звонил.

— Я дважды пытался вам позвонить. А кроме того, посылал письмо по электронной почте.

— Что вы говорите!

— Да, именно так.

— Я не слышала ни одного вашего звонка. Да и из дома тоже не звонили. И никаких электронных писем я до сих пор не получила.

— Возможно, ваш телефон неисправен.

— И мой ноутбук тоже?

— Я не хочу, чтобы вы подумали, что… Ладно, оставим это. — Взгляд доктора снова стал вялым и рассеянным, как прежде. — Так как, вы сказали, вас зовут?

— Халли Лиленд. Какое-то время я была лучшей подругой Эмили. Мы вместе работали в одной из лабораторий Центра контроля заболеваний.

— Эмили не называла меня Фидо. — Мужчина изучающим взглядом посмотрел на Халли. — Но вот сейчас я кое-что припоминаю. Она очень тепло отзывалась о вас. Она работала с вами, и вам вместе доводилось бывать в горах.

— Причем неоднократно. Во время одного восхождения Эмили спасла мне жизнь. Если бы не она, я бы сейчас здесь не сидела.

— Ее невозможно было не любить, — задумчиво произнес Фида, и его глаза наполнились слезами.

— Я не могла бы выразить свои чувства лучше, чем вы это сделали сейчас. — Халли с трудом сдержала собственные слезы. — Мне сказали, что Эмили умерла от передозировки наркотиков. В это трудно поверить.

Пристально глядя на дверь, Фида облизал губы, потом поймал взгляд собеседницы и долго смотрел ей в глаза. Халли понимала, что он ее изучает. Она уже давно пришла к убеждению, что внутреннее чутье никогда не подводило ее в оценке того или иного человека. Сейчас интуиция подсказывала, что доктор Фида утомлен работой, выжат как лимон, убит свалившимся на него горем, возможно, даже сожжен дотла, — но верить ему можно. В его глазах Халли заметила некую перемену: пусть слабое, но облегчение, расслабление. Вероятно, одной из причин этого было то, что он встретил ее.

— Я тоже не думаю, что Эмили умерла от передозировки наркотиков.

— Вы правда так не думаете?

— Не думаю.

— И что же, по-вашему, случилось?

— Я уверен, что кто-то ее убил.

У Халли перехватило дыхание.

Фида, глядя на ее реакцию, поднял вверх обе руки:

— Подождите. Я и сам знаю, как я выгляжу. И как я говорю. Я ведь страшно устал. Вы наверняка думаете, что я не совсем в себе. Но я…

— Все-все! Постойте! Я с вами согласна.

Доктор растерянно замигал.

— Согласны? Но почему?

— Вы первый сказали о том, что ее убили. Поэтому сначала вы расскажите мне все, а потом я расскажу вам то, что мне известно.

Он согласно кивнул.

— Начну с двух важных обстоятельств. Я не думаю, что Эмили употребляла наркотики. И причиной этого был «Вишну».

Услышав это, Халли буквально оторопела.

— Индуистский бог-творец?

— Тот, кого моя религия называет «великим избавителем».

— Я не понимаю, о чем вы.

Фида сделал глубокий вдох, затем глубокий выдох.

— Этот экстремофил, который Эмили обнаружила в криопэге, является супергалофилом.

— Способным существовать в среде с таким содержанием натрия, при котором гибнет все живое. А какая концентрация соли в этой среде?

— Тридцать шесть процентов.

Халли было трудно в это поверить.

— Ведь даже Salinibacter ruber не выдерживает концентрацию соли выше двадцати пяти процентов.

— Вы правы. И вам наверняка известно, что это единственная из всех известных на земле бактерий, способная выдержать такую концентрацию соли.

— Да, — ответила Халли, думая о последствиях погружения в такую воду. Сейчас это было для нее главным.