Вдова Его Величества - Екатерина Лесина

Даром что ли он королевский дознаватель?

— Я хочу жить… просто жить… завести вот кошек.

— Кошек?

— Одну. Или две. Я знаю, что ты их не особо жалуешь…

Еще бы, эти четвероногие твари видели куда больше людей. Помнится, бабушкина любимица так и норовила вцепиться Кайдену в лицо. Чем несказанно огорчала хозяйку. Тварь пришлось проучить. И до конца жизни ее — а прожила она куда дольше, чем следовало бы, но уж очень бабушка к ней привязалась — они оба хранили нейтралитет.

— Но может как-нибудь потом… м-а-аленькую, — Катарина показала, насколько маленькую. — Рыженькую. Или беленькую, чтобы мурлыкала и спала со мной.

Кайден моментально отказался от мысли о подобном подарке. Если дом он был готов разделить с кошкой, то в постель не собирался впускать никого.

Кроме себя.

— И потом еще одну… и еще… буду выходить по утрам и пить чай. Без сливок. Без церемоний. Ненавижу церемонии… вот… но с кошками. Гладить стану. А они мурлыкать…

— И таскать тебе дохлых мышей.

— Зачем?

— Для порядка.

— А… если так, то ладно, — Катарина поморщилась. — Дохлые мыши всяко лучше дохлых мужиков.

Кайден насторожился.

— Не то, чтобы… я не понимала… хуже всего, что я понимаю, но ведь все равно противно! Вода бульк и все… и получается, что так любого можно?

— А есть кого?

— Кузенов…

Каких еще, мать его, кузенов?

— Они меня делят, как… как отец… тот тоже… будто у меня своей головы нет… хотя сейчас нет, кружится со страшной силой. Это из-за меда твоего?

— Да.

— Завтра еще дашь?

— Нет.

— Почему?

— Закончился, — соврала женщина, убирая флягу. — А на кузенов твоих мы управу найдем. Если надо, то болото глубокое.

— Я не хочу за них замуж. Ни за одного. Ни за второго. И вообще… ни за кого!

Кайден погладил теплый бутон, дав себе слово, что завтра заглянет в гости. Где-нибудь ближе к вечеру. Там ведь гроза, а какой воспитанный человек погонит гостя в грозу?

Заглянет.

И посмотрит на этих самых кузенов. Болото и вправду глубокое.

— И трупы таскать больше не хочу… не королевское это дело, посторонние трупы в болоте топить.

Женщина обернулась и посмотрела на Кайдена. А он понял, что ему просто позволено было стоять здесь и слушать. И слегка наклонил голову.

— Совершенно не королевское… какое счастье, что я не королева… — Катарина хихикнула и с трудом поднялась. — Но чтобы… больше никаких… трупов… а то ведь… и привыкнуть можно. Что-то мне подсказывает, что к трупам привыкать — плохо… да… ты поможешь? А то, кажется, я прямо здесь усну…

Цветок медленно раскрывался.

А стоило раскрыться, как белоснежные лепестки побурели и осыпались пухлым пеплом. И это было нехорошо. Очень нехорошо.

Много хуже, чем посторонний труп в болоте.

Трупы, если подумать, дело житейское. В отличие от тварей с изнанки, что с несвойственным им прежде упрямством пытались прорваться в мир яви.

Дуглас спать любил.

И Кайдену было даже несколько неловко, что этот сон, такой глубокий и сладкий, если Дуглас так и не ощутил постороннего присутствия, придется нарушить. Некоторое время он просто сидел в окне, покачиваясь, раздумывая над тем, так ли ему в самом деле нужен человек, или же Кайден вполне сам справиться. Но Дуглас скинул подушку на пол и, не открывая глаз, поинтересовался:

— Что теперь?

— Труп.

— Чей?

— Понятия не имею.

— Где?

— В болоте.

— Ага… — он все-таки перевернулся на бок. — И за что ты его?

— Это не я, — сказал Кайден и слегка покраснел.

— А кто тогда?

— Не знаю.

— Тогда зачем он нам нужен? — вставать Дугласу определенно не хотелось, и он, перевернувшись на другой бок, попытался нашарить подушку.

— Не уверен, но… если ты не хочешь…

— Я не хочу, — пальцы смяли наволочку. — Но придется.

Поднимался он тяжело, с кряхтением.

— Вот скажи мне, Кайден, почему стоит тебя ненадолго из поля зрения выпустить, и сразу труп появляется?

— Так это не мой!

— Я до глубины души рад, что не твой, — Дуглас потер красную шею. — Но все равно… ты понимаешь, что люди в большинстве своем весьма предвзято относятся к тем, кто плодит трупы.

— Говорю же, я про него случайно узнал. Теперь проверить надо.

— Ага… — произнесено это было с легким упреком. — Место хоть покажешь?

Место Кайден нашел. Всего-то и понадобилось, что пройти по следу, оставленному Катариной. Дурманящий запах ее ложился на ночные травы, мешался с ароматами их, становясь еще более привлекательным. Кайден шел по этой тропе, ненадолго задержался возле дерева, где запах был особенно силен, а еще к нему примешивались иные, весьма раздражающие.

Тьме они тоже не понравились.

Далее тропа вывела за границу поместья, через редкий пролесок к началу старого ольшаника, в котором начиналось болото. И уже в самом ольшанике все иные запахи перебивались одним — крови. Пусть она уже прошла сквозь зеленую подушку мха и впиталась в землю, став частью ее, но запах… да, он будет держаться долго.

Как и широкая полоса, что протянулась к краю болота.

— Мда… а такие приличные с виду дамочки, — задумчиво произнес Дуглас, эту полосу едва ли не обнюхивал. Зачем ему это, Кайден не знал, ибо при многочисленных своих достоинствах нюхом наставник, как и большинство людей, обладал весьма посредственным.

Но он ковырнул моховую кочку.

Поднес пальцы к носу и скривился.

— Могли бы и поаккуратней.

— Может, — предположил Кайден, которому стало несколько обидно за такую критику. — Им опыта не хватает?

— Ничего, с тобой поднаберутся.

Почему-то прозвучало опять же обидно. Дуглас, подкравшись к самому краю болота, уставился на черную воду его, будто и она могла сохранить какой-никакой след. Но вода оставалась гладкой, щедро припорошенной зеленью ряски, меж которой сновали вялые водомерки.

— Доставать как будешь?

— Нырну? — предложил Кайден без особой уверенности.

— Я тебе нырну, так нырну, что не вынырнешь, — Дуглас вытер ладони о штаны и вернулся к сумке, из которой достал толстый моток веревки и крюк. — Вот… скажи, когда у тебя в голове что-то помимо баб появится?