Сети зла - Владимир Лещенко

– Ты, извращенец! – не на шутку разозлилась Орландина. – Вылазь, тебе говорю!

Из-под воды показалась круглая и безволосая голова фиолетового цвета. Два желтых совиных глаза с любопытством уставились на обнаженную амазонку.

Не пройди она суровых военных испытаний, то, как знать, возможно, тоже присоединилась бы к неистовствующей от испуга сестре. А так только криво ухмыльнулась.

– Нравится?

Сливовые губы растянулись в подобии улыбки.

– Ныравытся! Харошый дэвушка!

– И давно ты здесь? – поинтересовалась воительница, потихоньку-полегоньку приближаясь к бассейну.

– Давыно, – подтвердила голова. – Сам уже нэ помню, сколыко. Мыного выдэл. Мужчыны, женщины, дэти. Кырасывые и нэт.

– А я? – вызывающе повела плечами. – Я красивая?

Еще шажок.

– Кырасывый. Любылю высе кырасывое. И выкусыное.

Желтые глаза мечтательно закатились, а губы-сливы аппетитно зачмокали.

– Эй, кырасавыца, нэ балуйся!

– Это ты мне? – удивилась прознатчица, замерев на месте.

«Вот гад, разгадал маневр, – расстроилась она. – А так замечательно было бы треснуть его тазиком по башке».

– Нэт, дыругой! – плюнула струей влаги образина.

Из-под воды вылез то ли палец, то ли щупалец и погрозил так энергично, что брызги разлетелись в разные стороны.

– Нэ дыразни Сылу!

Амазонка обернулась к Орланде. Та, вцепившись обеими руками в амулет, висевший у нее на шее, что-то лихорадочно шептала. Воительница не разобрала, что именно. Язык, на котором говорила Ланда, был ей незнаком.

– Пэрыстань, тыбе гаварю! – повысил голос монстр.

Голова устремилась вверх. За нею показалось тело…

– Ой, мамочки!! – процитировала сестру воительница.

Осьминог.

Но почему он разговаривает?!! Ведь природой не положено столь безмозглой твари вести разумную беседу.

– Пэрыста-а-ань!!

Какой мерзкий голос. Так и бьет по ушам. Голова из фиолетовой стала багровой.

– Я сам уйыду! Сам! Сылышыш?!

Орландина почувствовала, что из ее носа потекло что-то теплое. Утерлась рукой. Та стала красной.

Надо же, кровь.

То же самое произошло и с сестрой. Вторая алая струйка появилась в уголке рта Ланды.

– ХЫ-ВА-ТЫТ!!

Невыносимая боль ударила по глазам, ушам, сжала горло…

Когда прознатчица пришла в себя, то первое время не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову и заметить распростертую на полу Орланду.

Сестра судорожно хватала ртом воздух.

– Ты как? – выдавила из себя Орландина, когда, хвала богам, к ней вернулась речь.

– Э-э-э, – проблеяла Ланда, становясь на четвереньки.

Амазонка последовала ее примеру. Потом, собравшись, встала на ноги и шагнула под струю холодной воды. Ледяная влага обожгла тело, но вскоре голова прояснилась. Однако не до такой степени, чтобы девушка вспомнила, с какой стати она очутилась в столь жалком состоянии.

Раздумывать было некогда. Следовало приводить в чувство слабачку Орланду. Та продолжала пребывать в позе собачонки. Сходство с четвероногим довершало поскуливание, вырывавшееся из груди и горла послушницы.

Холодный душ стал хорошим лекарством и для второй из близняшек.

– А что это с нами было? – поинтересовалась Ланда, насухо вытершись полотенцем.

Прознатчица обалдело вытаращилась на нее.

– Ты ничего не помнишь? – процедила, выделяя каждое слово.

– Нет. А ты?

Молчание было ей ответом.

– Такое бывает, – после долгой паузы молвила христианка. – Наверное, мы обе угорели.

– Может быть, – нехотя согласилась Орландина.

Все ее естество бунтовало против столь простого и очевидного объяснения. Что-то случилось, что-то неприятное произошло до того, как они с сестрой впали в беспамятство.

Но вот что?…

Только часа через два после «купания» сестры нашли в себе силы, чтобы спуститься поесть.

В полупустом зале они устроились за столиком, и служанка в оловянном ошейнике рабыни – крупная, сильная, но с потухшим равнодушным взглядом принесла заказанную еду.

Орландина про себя отметила, что в Сераписе такое было бы невозможно. Конечно, рабы там были, но в основном в качестве домашней прислуги, наложниц да еще уборщиков нечистот и исполнителей самых грязных и тяжелых работ.

Лет тридцать назад, как вспоминали горожане, некий богатый купец, хозяин двух десятков таверн, задумал заменить обслугу невольниками и невольницами, заодно возложив на последних обязанность ублажать гостей в задних комнатах. Через три дня после того, как купчина рассчитал своих прежних работников, у ратуши собралась разъяренная толпа членов гильдии слуг и поваров, поддержанная еще дюжиной городских гильдий, сразу учуявших опасность для себя в подобной затее. Особенно же неистовствовали сераписские жрицы любви, объявившие самую настоящую забастовку и дружно отказавшиеся развлекать клиентов, пока купец-выдумщик не откажется от своих планов. Когда же магистрат, не подумав, попробовал было очистить площадь с помощью стражи, именно веселые девицы первыми ринулись в бой, и спустя несколько минут зверски исцарапанные и даже покусанные стражники обратились в бегство. Уже через пару часов власти имперского города Сераписа приняли декрет, строго запрещающий без особого разрешения магистрата использовать невольников на работах, «издревле справляемых свободными горожанами». А не в меру жадный купец потратил изрядную сумму на ремонт разгромленных кабаков. Резко оборвав воспоминания о родном городе (не следует думать о том, что расслабляет), Орландина с удовольствием увидела, что ее сестра не предается мировой скорби, а вовсю наворачивает вкусное жаркое с капустой по-свейски. Рядом с ней примостился кусик и тоже не отставал от своей хозяйки.

– Тебе мясо-то можно? – осведомилась амазонка. – У вас же вроде посты через день положены.

– Пост разрешается не соблюдать тем, кто в пути, на войне или болен, – с достоинством ответила сестра, обгладывая баранье ребрышко. – А кроме того, еще святой старец Амвросий говорил, что не то грех, что в рот, а то, что изо рта.

Ваал согласно хрюкнул, словно и сам был докой в богословии.

– Говоришь, не то грех, что в рот? – непонятно чему развеселясь, переспросила Орландина. – Хм, очень даже правильная мысль… Не дурак был этот твой старец!

Утолив голод, они поднялись к себе.

– Вот что, – начала прознатчица, – не знаю, как ты, но я не представляю, что нам делать дальше. Говорят, одна голова хорошо, а две лучше. Есть у тебя что-то сказать на эту тему?